— А мы сможем что-либо сделать? У тебя есть оружие против пришельцев?

— Да.

— Как я понимаю, оружие тебе тоже дали не в Метрополии?

— Правильно понимаешь.

— ОНИ?

— Точно-точно.

Я задумался. Слишком много всего навалилось на меня. Этого хватило бы, чтобы в корне пересмотреть свои взгляды на жизнь — свою и вообще, человеческую. Но критический склад ума не позволил все сразу принять на веру. Больше того, все мое существо возмущалось и не принимало эту информацию. Особенно, возмущало то, что мне пришлось бы примириться со своим злейшим врагом. А вдруг это просто ловушка? И Тор Висми, и сам Акробат, очень хитрые и подлые. Нужно было все обдумать, проанализировать, сопоставить виденное и то, в чем уверен на все сто, чтобы со свежей головой принять решение.

— Я должен подумать, — вздохнул я.

— Само собой. Только помни, что времени почти не осталось. Давай, принимай решение поскорее. Скажем, завтра жду ответа, — Акробат допил остатки вина и, зевнув, отправился на боковую.

А я удивился, обнаружив, что день уже давно закончился, и за пологом юрты все заволокла обычная для этого времени года ночная серость.

Спал я в ту ночь плохо. Вернее сказать, почти не спал. Приближение чего-то страшного и неотвратимого последнее время изрядно попортило мое психическое состояние. Но теперь предчувствие и вовсе было безжалостным. Что же, я даже благодарен ему за это — по крайней мере, все обдумал и принял решение.

Утром я стоял на берегу и предавался своему любимому занятию — смотрел вдаль. Я прекрасно видел, что Акробат проснулся, пополоскался в ледяном ручье и двинулся ко мне. Но вида я не подал, притворившись погруженным в собственные мысли. Хотя, так ли уж я притворялся? Мысли не давали мне покоя ни на мгновение.

— Ну что, Луэл, принял решение?

— Возможно.

— Что значит: «Возможно»?

— А то и значит. Я так думаю, что это будет путешествие в один конец, — Акробат пытался что-то возразить, но я жестом пресек эту попытку. — А стало быть, я имею право на последнюю волю приговоренного. Поэтому, слушай мое условие. Ты прав — нолианцы давно стали моим народом. И дело не только в том, что у меня, якобы, есть на планете потомки. Просто я прожил здесь гораздо больше времени, чем на других планетах — в том числе и на своей родине — Метрополии. Я привязался к этим бесхитростным и немного наивным, но добрым и искренним людям, и хочу им напоследок хоть чем-нибудь помочь. Или я не имею такого права?

— Почему? — пожал плечами Акробат. — Имеешь. Я даже готов тебе поспособствовать, хотя и чувствую, что ты затеваешь какую-то подлость.