– Что за шуточки, Мартин? Ты в своем уме? С каких пор так разговариваешь?!

Борман поднимает руки. А у Лабберта после этих слов по телу пробегает холодок.

– Что мне сейчас делать? – спрашивает двойник.

– Не терпится сыграть главную роль на сцене мирового театра? – острит Борман. Его шутку никто не оценивает. – Ладно, мне самому не терпится поскорее отсюда смыться. Сейчас поднимемся в верхний бункер, нас уже там ждут. Пойдем, – обращается он к помощнику. – Когда прощание закончится, поможешь усыпить Еву.

По пути Борман вполголоса объясняет двойнику Гитлера, как следует держаться при прощании. Не нужно показывать чрезмерную трагичность, но и радости, конечно, быть не должно. Все должно выглядеть так, будто он согласен с судьбой, от которой нужно принимать любые сюрпризы, подчас даже фатальные, заканчивающиеся смертью. Но двойник будто и сам знает, как ему нужно себя вести. К этой роли он готовился годы. Хотя именно в этот момент прощания свидетели будут вспоминать Гитлера не похожим на самого себя.

После прощания семьи Геббельсов, Гитлеров, вместе с Лаббертом, Борманом, его неотстающим ни на шаг помощником, а также вскинутой на спину одному из бойцов усыпленной собакой, покидают бункер. Для дополнительной поддержки Борман вызывает два наполовину укомплектованных моторизированных взвода, один из которых прорубает дорогу впереди, другой прикрывает сзади. Никто из призванных на подмогу не догадывается, кого они эскортируют. За километр до того места, где ожидает дисколет, Борман приказывает солдатам остановиться и занять оборону. Грузовик продолжает движение и через несколько минут в пустынной низменности, окруженной лесной чащей, натыкается на дискообразный корабль.

Из кузова поочередно выскакивают шестеро детей, их встречают сильные руки матери, которая велит им перестать галдеть. Но детский восторг неподвластен назиданиям взрослых. А тут еще такая странная и необычная штуковина, так похожая на огромную юлу. Детский смех смолкает лишь, когда из кузова появляются носилки с дядей Адольфом и тетей Евой. Дети как по взмаху волшебной палочки затихают, опускают глаза и в страхе прячутся друг за друга. Никакие заверения, что дядя Адольф и тетя Ева просто очень устали и спят, действия не имеют. Йозеф Геббельс берет двоих младших за руки и ведет к диску, остальные идут следом, все шире раскрывая рты по мере того. как непонятная и странная «юла» становится ближе.

Через пару минут все взбираются на борт. У Бормана мелькает мысль поскорее улететь, но работу он привык доводить до конца. Он, его помощник и Лабберт сходят вниз по широкой аппарели и возвращаются к грузовику. Перед тем, как забраться в кузов, рейхсляйтер призывает к разговору.