Хорст запускает двигатели. В этот момент в помещение забегает Йозеф Геббельс. Он бродил по коридорам и почуял что-то неладное.

– Эй, мы улетаем? – спрашивает Геббельс, наблюдая за тем, как Хорст оперирует органами управления.

Хорст лишь на секунду обращает к нему свой взгляд и продолжает работу.

– Я требую ответа! – хмурится Геббельс.

Хорст морщит лоб.

– Да. Я принял решение. Ждать больше не имеет смысла.

– Но так нельзя! Они могут быть на подходе.

– Верно, они на подходе, но попали под обстрел. – Хорст указывает Геббельсу на монитор. – Поэтому нужно улетать.

– Что за глупости? Мы ведь можем их выручить! – Геббельс подходит ближе к пилотажному стенду.

– Никого мы выручать не будем. Это риск для всех, кто находится на борту.

– Я не последний человек в рейхе, поэтому попрошу выполнять мои приказы!

– Ничьих приказов я не выполняю, – отыскав в голосе Хорста нотки гнева, отвечает «антаркт».

Геббельс морщится в негодовании. Ему давно так открыто никто не перечил.

Он подходит к Хорсту и хватает его за руку, пытаясь помешать запустить корабль.

Хорст улыбается, хотя улыбка явно переигранная. Легким движением он отталкивает доктора. Но Геббельс напорист, он вновь хватает Хорста, теперь уже двумя руками. Однако получает кулаком в переносицу. Геббельс отлетает назад, жестко приземляясь на пятую точку. Из носа хлещет кровь.

– Ах ты, гад! – шепелявит Геббельс. Вдобавок к сломанному носу, ему, похоже, выбили зуб.

Хорст молчит. Тарелка поднимается в воздух.

Борман сидит на земле, держа в руках автомат, ствол которого дышит теплом. Рядом лежит Лабберт, раненый в ногу. Его руки заняты перезарядкой магазина. В зубах стиснут короткий древесный сук – сдавливая деревяшку, Лабберт вымещает на ней испытываемую боль. Они попали в засаду и приняли бой в сорока метрах от дисколета.

– У нас был слишком тяжелый день, не правда ли? – пытаясь пошутить, говорит Борман.

– Не то слово. – Лабберт выплевывает сук. – А-а-а-а… Невыносимо! Что ж так больно?!