Борман наливает себе вина, а Лабберту кофе.

– А ведь какой путь мы проделали, старина! Бежать из разрушенного Берлина через всю Европу на запад, минуя Францию, Испанию, задержаться в Португалии, прятаться и в итоге оказаться здесь, на другой стороне этого гребаного мира, с бокалом вина в руке. Ну, не счастье ли?

– Удача. Простая маловероятностная удача. А если говорить серьезно, то связи и деньги. Без этого у нас ничего бы не вышло, и очень скоро мы оказались бы на скамье подсудимых.

Борман соглашается.

– Если сегодня мы попадем на Антарктиду, я задам кое-кому вопросы, – тоном, в котором слышится злость, говорит он. – Точнее, вопрос будет всего один: какого черта нас бросили?!

– Тоже бы хотел знать. Мы ведь почти вернулись, до корабля оставалась какая-то сотня метров. – Лабберт машинально тянется к своей ноге, в которую той ночью попала американская пуля. В том месте иногда появляются боли. Здешний врач говорит, что это последствия несвоевременно оказанной помощи, но уверяет, что при правильных упражнениях через год боли обязательно прекратятся.

– Что ж, – вздыхает Борман, осушив бокал, – собираемся в путь.

– Это хорошая идея, – смеется Лабберт, – потому что к вечеру тебе придется перетащить свою жирную задницу на двадцать километров к юго-востоку отсюда. Приблизительно пять километров из этого пути мы пройдем пешком.

– Разве можно так издеваться над секретарем самого фюрера, над рейхсляйтером и просто уважаемым человеком?!

– Ко всему, кроме последнего, ты должен прибавить приставку «экс», – поправляет Лабберт. – Ты не входишь в состав правительства, не являешься секретарем фюрера. Пока ты здесь, ты вообще никем не являешься. Как и я. Теперь поднимаемся и начинаем собираться. А то, похоже, второго шанса добраться до Антарктиды в этом году у нас не будет. Хоть здесь и здорово, но я еще хочу успеть поработать на благо общества. – Лабберт на миг закрывает глаза и видит перед собой заветную ампулку с эликсиром против старения. Заполучить её ему важнее всего. А если фюрер добрался до континента, «антаркты» должны выдавать омолаживающий состав каждому. И пусть в последние месяцы он выбыл из игры, заслуги его прошлого весьма значительны, и не дать ему порцию «вечной молодости» у «антарктов» нет никаких оснований.

Поздно вечером, ровно в назначенный час, они добираются до нужного места. Солнце за спиной катится к океану. Высоко в небе расходятся перистые облака. Впереди остывающим после жаркого дня ландшафтом пролегают зеленые холмы. В некоторых низменностях разлиты небольшие пруды. Воздух чист и видимость идеальная. Вдали можно насчитать несколько отдельных усадьб. Их хозяева, конечно, могут стать нежелательными свидетелями, но это не страшно. Во-первых, скорее всего, о том, что сейчас здесь произойдет, они предпочтут помалкивать. Во-вторых, открывать рот им просто не перед кем. Это не будущее с карманными видеокамерами и социальными сетями, где, цепляя огромную аудиторию, какая-нибудь новость расходится по миру за несколько минут. Лабберт бросает чемодан в траву и, нарочито громко вздохнув, объявляет: