— А тут что? Ящичек! — пробормотал начальник милиции, заглядывая во впадину. — У ящичка замочек. А у нас есть ключик. Недаром я тогда его у Зульфии забрал, а вдруг, думаю, пригодится... Представьте, подошел! О, да тут что-то есть! — И Павел Илларионович осторожно извлек из тайника тугой сверток. — Мария Гавриловна, держите!

На пол лег туго завернутый в целлофан, перевязанный шнурком пакет. Когда перерезали шнурок и сняли целлофан, обнажился полотняный мешочек. Его открыли, на скупо освещенную жидким электрическим светом землю веером легли полтора десятка сберегательных книжек.

— Ну вот, наконец-то и они, — Павел Илларионович перелистал несколько книжек. — И все на разные фамилии. Ну да ничего, разберемся... Что вы так смотрите на меня? Как я узнал про тайник? Ничего особенного, просто пришлось сопоставить некоторые факты. Мария Гавриловна, заверните, если вам не трудно, все как было. А вы сомневались, стоит ли идти в сарай!

Вскрикивая и взблескивая синим огнем, полосатый автомобиль умчал Павла Илларионовича, а на следующий день газета «Посошанские новости» поместила странную заметку, что в краеведческом музее при реставрации экспоната «Телега начала века» обнаружены спрятанные в ней бумаги, имеющие историческую ценность, и что все они переданы для изучения в Паратов.

— Чепуха какая-то, — сказал Степан Петрович, прочитав жене газету. — Историческая ценность! Это про сберегательные книжки. И при чем тут Паратов?

— Ты у меня все такой же недалекий, — ласково сказала Мария Гавриловна. — Позвони по телефону и поблагодари Павла Илларионовича. Это он сделал для того, чтобы не волноваться за нас с тобой: тот, кто спрятал книжки, рано или поздно пришел бы за ними снова.

А между тем в «Двиме» тоже происходили события чрезвычайные, и они повергли институт сначала в недоумение, а затем в панику. Началось с того, что Викторию Георгиевну неожиданно вызвали в столицу. А на следующее утро к подъезду института подкатила бежевая «Волга», из которой вылез грузный мужчина с бронзовым от загара лицом. На вопрос вахтера — его посадили у входа после злополучной истории с покушением на телегу — «Вы к кому?» бронзовый мужчина ответил: «К себе!» — поднялся по лестнице в приемную, где, не обращая внимания на Филумену Мортурановну, подошел к столу, пересчитал пальцем сбившиеся в разноцветную стайку телефонные аппараты, бросил онемевшей от такой бесцеремонности секретарше: «Ко мне никого не пускать!» — вошел в кабинет и плотно закрыл за собой массивную дверь. Медная табличка со словом «директор» испуганно вспыхнула и погасла. Филумена Мортурановна схватилась за сердце и полезла в ящик стола за валокордином.