Лабиринт испытывал Багряного Ангела, но никогда не смог бы остановить.

Ангрон тяжело вздохнул и испустил леденящий кровь рев. Он еще не закончил с этим местом.

Примарх не обращал внимания на лица, молящие о пощаде. Он прошел мимо невинных жертв, даже не взглянув в их сторону.

– Кровь! – взвыл Ангрон. – Кровь и черепа!

Черный меч рассек зеркало. Оно лопнуло, а лицо внутри закричало. Жизненная влага забрызгала примарха, а затем последовал взрыв тикающего часового механизма.

Пертурабо вложил все свое мастерство в создание лабиринта, но сооружение не смогло бы остановить Ангрона.

– Кровь! – взревел он. – Черепа!

Разъяренный своим пленением, примарх мог повторять лишь эти два слова. Кулак с ободранными костяшками пальцев – шокирующе-белыми на фоне его красной кожи – врезался в другое зеркальное произведение искусства, раздавливая запертых внутри плачущих смертных.

– Черепа! – взвыл Ангрон. Там, где упал черный меч, ревущее пламя теней вдоль его граней оставило расплавленный шрам на следующем зеркале. Загадочные энергетические поля взорвались с пронзительным треском. Повсюду лопалось стекло, разлетаясь измельченной крошкой.

Ангрон был в самой гуще резни, и лишь там он мог обрести толику успокоения.

Когда примарх вдребезги разбил машины и существ внутри, ярость вытеснила все его мысли, удалив неприятный груз чувств и разума. Он не остановился, чтобы задаться вопросом, были ли эти люди реальны, а если да, то как они попали в ловушку. Ангрон был непредсказуемым и разрушительным, словно землетрясение. Он пробил себе путь через каждое зеркало, заглушая крики пленников, а затем тремя ударами выбил дверь в конце камеры. Покрытая вмятинами, она с грохотом рухнула на пол соседней комнаты.

Мигающие огни освещали дрожащие фигуры, которые волочили ноги к Ангрону. Зажужжали острия пил и раздались стоны, пропитанные безумием. Эти существа были Саламандрами из Легиона Вулкана, а их тела уродовала ужасная кибернетика. Сумасшествие полыхало в алых ноктюрнских глазах, но в их глубине таились и проблески разума. Это могло бы еще сильнее терзать их генетического отца, ради которого и был возведен лабиринт, но Ангрон этого не замечал – ему все было безразлично.

Увидев черепа и кровь для жатвы, Багряный Ангел без раздумий бросился в бой.

Киборги терзали его. Черная кровь лилась из его ран и шипела на палубе, испаряясь и унося часть его сущности обратно в варп. Жужжащие пилы и силовые резаки порабощенных Астартес врезались в тело примарха, нанося повреждения. Существа даже могли убить его, но Ангрон не перестал бы сражаться до тех пор, пока не будет разрублен на куски.