– Готовься! – приказал Ралдорон. – Готовься!

Осадная башня продвигалась вперед медленнее, чем он ожидал. Она содрогнулась под огнём и сменила курс. Светящиеся болт-снаряды ударили с крыши, заставив Кровавых Ангелов пригнуться за зубцами стены: ответный же огонь воинов оказался неэффективным из-за неподходящего угла прицеливания.

Ралдорон пересчитал своих людей: от двух рот осталось всего три сотни, которые теперь ожидали запертых в башне врагов. Осадная машина разила жутким смрадом болезни и гнилостных ран, который воин чувствовал, несмотря на запечатанные доспехи.

Прибывали новые подкрепления. Люди Тейна бежали с караульной башни; еще больше легионеров прибывало с севера, откуда шестая рота Кровавых Ангелов мчалась по дороге, находившейся за оборонительными сооружениями. Все они сильно рисковали в предстоящем бою с осадным конструктом, но если у лоялистов выйдет отбросить эту атаку, секция «Гелиос» Стены Дневного Света выстоит.

«Мы одержим победу», – сказал самому себе Ралдорон. – «Мы это заслужили».

Рев боевых горнов ворот оторвал его внимание от осадной башни, и впервые за столетия он испытал страх. Он не был обескуражен даже перед ликом демонических ужасов Сигнус Прайма, но был шокирован тем, что узрел у Врат Гелиоса.

Они открывались.

Широко раскинувшись, ворота заливали поле битвы чистым светом города. Сердце Ралдорона бешено колотилось. Если Врата открыты, они пропали…

– Тейн! Тейн! – передал он по воксу. – Ворота открываются! Ангрон снаружи! Тейн! Кто отдал приказ? Нас предали?!..

За спиной раздался порыв ветра и грохот сабатонов, столкнувшихся с камнем. Первый Капитан обернулся и увидел Сангвиния, стоящего на стене с обнаженным мечом в левой руке и Копьем Телесто в правой; золотые доспехи Великого Ангела переливались в кровавом ливне.

– Врата открыты по моему приказу, капитан.

Сангвиний шагнул к Ралдорону.

– Милорд, но почему?..

На один ужасный миг Ралдорон усомнился в преданности своего генетического отца и испугался, что тот в последний момент отвернулся от Империума. Впрочем, если это было и так, то Гвардия Смерти пребывала в неведении, ибо все свое внимание она обратила на Великого Ангела.

Его броня искрилась под ударами болтов, но он стоял, презирая их усилия, и даже его незащищенные крылья не пострадали под шквальным огнем.

– Мой брат Хан напомнил мне, что мы не должны забывать о нашем высшем долге, – заговорил Сангвиний. – Император трудится на благо Человечества, но пока я жив, я не забуду отдельных мужчин и женщин, которые составляют Империум.

Примарх взмахнул копьем и указал в сторону ворот. Крошечные фигурки, преследуемые всеми ужасами легионов мутантов Хоруса, бежали к барбакану, в то время как Ангрон бушевал как среди друзей, так и врагов.