– Да, – кивнул он. – Таким образом, у нас появилась точка отсчета. Все пришли к выводу, что после этого все будет довольно просто: сравнив достаточное количество анормальных и нормальных, мы сможем найти ген анормальности. Конечно, для такой работы требуется большая вычислительная мощность и время, поэтому прошло несколько лет, прежде чем все поняли: это будет не так просто, как казалось.

– Никакого такого гена нет, – догадалась Эйми.

– Точно. И вот все принимаются вести поиски в разных направлениях. Некоторые начинают искать причины, возвращаются в прошлое: может, дело в загрязнении окружающей среды, гормонах роста, озоновых дырах, испытаниях ядерного оружия и все такое. Другие решили, что причина вовсе не в генетике, а в каком-то вирусе, или прионе, в структуре, заразившей определенное количество людей. Но Эйб, я и некоторые другие продолжали считать, что решение нужно искать в ДНК, а не в одном гене. Как и в случае с интеллектом.

– Но интеллект как раз и определяется генетикой.

– Да, конечно, но не одним каким-то геном. Мы все еще точно не знаем, как функционирует интеллект. Судя по исследованиям, проводившимся в Стэнфорде и Токио, в этом участвуют десятки генов, может быть сотни. В совокупности они и определяют уровень интеллекта. Как выяснилось, то же самое справедливо и для сверходаренных. Только здесь все еще тоньше.

Вайолет вскрикнула, и они оба замерли, посмотрели на дочку. Сценка была довольно домашняя: мамочка с папочкой у горящего камина, туго спеленатый ребенок спит. Для рождественской открытки не хватало только эгг-нога[50].

«Если только забыть о том, что в любую минуту в дверь могут постучать федеральные агенты».

– И что же это? – спросила Эйми.

– Удлинение теломеры, определяемое эпигенетическими факторами.

Она внимательно посмотрела на Итана, и он сказал:

– Да-да. Теломеры – это нуклеотиды на концах хромосом, они защищают хромосомы от распада. Это как пластиковые наконечники на шнурках.

Он старался как мог, объяснял ей, что теломеры разнятся по длине, и рассказывал, как в лаборатории они обнаружили, что более длинные теломеры в конце некоторых хромосом определяют срок жизни клетки. Итан был убежден, что различаются не сами гены, а скорее их механизмы взаимодействия. Эпигенетическое решение объясняло, почему поиски ответа были такими длительными. Первопричина касалась не самих сверходаренных, а их предков во втором или третьем поколении. И не только это. Та самая первопричина изменила не последовательность их ДНК, а только способ, каким регулировались эти гены.