— Да.

— В чем?

— Ответ на этот вопрос вы узнаете, если примете мое… наше предложение.

Гурий колебался. Он уже сообразил, что ему хотят предложить — сам намек на высший уровень секретности давал ответ на этот вопрос.

— Седьмой отдел?

Его начальник вздрогнул. Всем телом, как от удара током. А незнакомец улыбнулся. И это была улыбка победителя.

— Ну… я же говорил, что он не такой, как все! Итак, вы согласны?

— Я могу подумать?

— Думайте. Двадцать четыре часа. После чего…

— Мало.

Оперативник Седьмого отдела — теперь в этом не было сомнений — и его начальник переглянулись.

— Он торгуется?

— Я предупреждал, — развел руками полицейский. — Это же капитан Хват. Если вцепился — не отстанет, пока не добьется своего. Мы уже давно махнули рукой на его методы работы. Главное — они дают результаты. Если у него и случаются ошибки и проколы, то лишь в тех случаях, когда он подчиняется уставу, а не наоборот!

— В чем, позвольте спросить, причина вашей… просьбы? Вам нужно больше времени на размышления?

— Скорее, больше времени для того, чтобы закончить свои дела. Насколько понимаю, сюда я уже не вернусь?

Оба его собеседника как-то странно поиграли бровями — мол, думайте, как хотите.

— А у меня остались незавершенные дела. Во-первых, разобраться с той… с ситуацией с заложницей и побегом…

— Вам уже сказали, что посольство Ка-Песс не выдвигает претензий. Если это проблема, то заниматься ею будут спецслужбы их планеты.

— А во-вторых… среди арестованных есть некий Шоррен Ганн. Он… в некотором роде мой протеже. Я познакомился с ним полтора года назад на планете Гудзон. Он… отбывал там срок. То есть, уже отбыл и сменил статус каторжника на статус колониста. Поскольку это все было официально, то я счел себя вправе помочь ему покинуть Гудзон. Гражданин Ганн изъявил желание стать полицейским. Я… помогал ему в этом, пока не случился досадный инцидент. Всплыли кое-какие факты… которым почему-то придавалось неоправданно большое значение. Все дело в том, что точную дату рождения Шоррена Ганна установить было невозможно. Он сирота, воспитывался в детском доме. После побега много времени провел в глубоком космосе и при аресте его возраст записали на глазок. Но из-за «Я-эффекта» ошиблись… почти на год. Из-за этой ошибки Шоррен оказался младше, чем есть на самом деле и потому избежал… хм… смертной казни. Как несовершеннолетнего — по документам — его приговорили всего-навсего к каторжным работам. Но потом, уже здесь, в цивилизации, нашлись в полицейской академии люди, которые решили проверить информацию и в старых документах отыскали зацепку. Я не знаю, кому и чем так насолил курсант Ганн, но на основе той ошибки его снова признали виновным. Причем, не просто виновным, но и беглым каторжником. Вы знаете наши законы — в случае обнаружения ошибки прежний приговор отменяется и вступает в силу новый. По этому новому приговору предполагалось посадить курсанта Ганна под арест на те несколько месяцев, которые он не дотянул до своего настоящего совершеннолетия тогда, тринадцать лет тому назад, а потом наказать второй раз за то же самое! Только теперь наказание для него будет, как для совершеннолетнего. То есть, смерть!