— Да? — прожурчал в динамиках голос, который мог бы принадлежать блондинке, уверенной, что все мужчины мира существуют лишь для того, чтобы лежать у ее ног.

— Прими данные. Второй пилот Шоррен Ган…

Пластиковая карточка тихонько легла в щель приемного устройства.

— Принято. Добро пожаловать на борт, второй пилот Шоррен Ган. «Нефритовая Роза» ждет вас!

С легким шипением распахнулись створки, отделяющие один отсек от другого. Шоррен вступил на борт трансгалактического скоростного лайнера «Нефритовая Роза». Многие в учебке считали, что он вытянул счастливый билет. Да и сам Шоррен так считал. Еще бы! Кто мог, полгода назад поступив на первый курс, за пять месяцев наверстать трехгодичное обучение и получить место, на которое зарились практически все его однокурсники? Он не должен был выиграть этот приз, но, тем не менее, его биометрические данные уже внесены в базу искина корабля. Он — член экипажа. И через несколько часов отправится в свой первый настоящий полет.

Несмотря на комфортабельные условия, оба пилота жили в одной каюте. Первый пилот уже был там, разбирая свои вещи, когда встречавший Шоррена второй помощник втолкнул новичка в каюту:

— Знакомься, Гансер, твой новый напарник.

— Гансер Танн, — высоченный детина с фиолетовой кожей и перепончатыми ушами — первый и пока единственный ксенос, встреченный Шорреном на борту, протянул шестипалую ладонь. Говорил он невнятно из-за загубного респиратора. — А ты?

— Шоррен Ган.

— Подобрались, значит. Как тезки.

— Похоже. Моя койка какая?

— Вон та. В нише.

Шоррен покладисто кивнул и принялся разбирать свои вещи. Было их немного — две смены нижнего белья, пара футболок, свитер, средства гигиены, кое-какие мелочи. В числе последних на свет появилась двухмерная голография, которую он аккуратно прикрепил в изголовье. Там была изображена немолодая уже женщина с усталым лицом и прищуренными глазами.

— Это кто? — Гансер следил за новичком.

— Жена.

— Ишь ты, — ксенос тактично обошел молчанием упоминание о внешности. У каждой расы и вида разумных существ свои понятия о красоте. — И дети есть?

— Почти да. Через месяц.

— Кто?

— Ыйгун знает, но молчит. А мне все равно. Кто бы ни родился. Если мальчик — назовем Гурием, если девочка — Натешей.

— Это имена ее родителей или твоих?