– Курбатушка…

Князь провел рукой по лоснящейся чистотой шерсти… бело-серая, местами с черными полосками шерсть приятно обволокла руку князя…

– А чего же он… не старый ведь еще, – подлил масла в огонь воевода, – ведь и десяти годков нету еще…

Псарь стоял позади князя и трясся, как лист на ветру.

– Курб… Ты! – Гостомысл резко обернулся, встал. – Ты! – он ткнул пальцем в псаря, – Кудрой – раззява! От чего он издох?!

– Не ведаю… княже… только заходил к нему, был здоров… а тут пошел подстилку менять, а он это… карачун ему…

– Тебе бы карачун, окаянный! Ну надо же… лучшего пса проморгать, у-у-ух, – князь замахнулся и что было силы въехал Кудрою в ухо.

Псарь повалился наземь. Князь хотел было добавить ему ногой, но тот ловко увернулся.

– Помилуй, господине, – ухватившись за быстро красневшее ухо, взмолился мужик, – не казни… у нас от Курбата щени есть… хорошие щени, княже… Быстряк и Колос…

– Да-а-а, чтоб ты и их проворонил?! Пшел вон с глаз моих!

От праведного гнева хозяина в углу враз перестали причитать суки. Почти все они, не сговариваясь, уткнулись мордами в подстилку и затихли, напряженно поглядывая на хозяина снизу вверх. Щенкам тоже передалась печаль положения и они, повторяя позу своих матерей, пристроились рядом и угомонились.

– Пшел прочь! – повторил князь свой приговор.

Кудрой отполз в сторону, вскочил и метнулся к двери.

– И чтоб я тебя больше не видел подле псарни! – кулаком погрозил ему вслед Гостомысл.

– Нет, ну надо же… – воевода, почесывая густую бороду, смотрел на бездыханного Курбата, – и не пожил-то совсем…

«Вон у меня в дружине две коняги захромали – вот это беда, – про себя подумал Явор, – а тут псина, тьфу ты…» Воевода недолюбливал пристрастие князя к охоте с псами, уж больно много тот уделял времени забаве этой. А ему, воеводе, казалось, что дружина требует большего догляда – опять же коняги вон захромали…

– Ох, да…

– Замолчь! – рявкнул князь, – ты еще будешь тут…

Молчание длилось несколько мгновений, а затем Гостомысл кинул прощальный взгляд на любимца и поворотился к выходу.

– Будем хоронить, – отрезал он, проходя мимо воеводы.