– В корзину с мятой, княже, упала… – виновато уклоняя взор, ответил служка.

Князь начал именно с бражного погреба, что-то ему подсказывало, что там не все ладно. Чувство его не подвело. Узрев свое разорение в виде опустевшей бочки с брагой, он пришел в ярость. И Улебу вдогонку всыпали еще с добрый десяток плетей. Хотя к тому времени это его заботило весьма незначительно…

* * *

Отобедав, князь по старинному обычаю отправился было почивать… Но и тут его ждало разочарование. Прибыл гонец и спешно просился на доклад к господину. Гостомысл, немного поворчав себе под нос, все же принял гонца, тем более что новости должны были быть из-под варяжского борга.

Внимательно выслушав короткий отчет гонца, князь отпустил его и призадумался. «Варяги смолят ладьи, – размышлял князь, – не к добру…» Посидев в одиночестве некоторое время, Гостомысл пришел к единственному правильному, как ему казалось, выводу – враги готовятся к походу. «Однако, пока лед по Волхову не пройдет – рано, – продолжал прикидывать варианты князь, – покуда травень не приступит да льды не прогонит, не спустить им ладьи. Но сей день и недалек, посему и не долго ждать придется…»

Солнце грело совсем по-весеннему, брезги[105] с каждым новым днем становились все теплее. Хотя снег еще сошел не весь, наступивший кветень[106] радовал и согревал душу, вот если бы только не приготовления варягов…

Поразмыслив, князь ближних людей собирать покуда не стал, решив обождать новых вестей. Да и дергать их понапрасну какой смысл? А может, варяги не на Новгород сбираются, а что, если на Белоозеро вдарят? Паскудная мыслишка прокралась в мозг князя и зажужжала, как назойливая муха. Нет. Князь отмахнулся рукой. Не стоило помышлять об этом. Вадим – друг ему теперь, теперь Новгород и Белоозеро заодно должны быть! Вместе и ворога бить сподручнее. Гостомысл еще раз отмахнулся от предательской мысли и, решив, что время послеобеденного отдыха миновало, кликнул служку. Парень явился тут же, из-за двери, где и спал, словно пес, на овчине у порога, сторожа покой господина.

– Кликни мне воеводу, – распорядился князь.

Паренек умчался выполнять приказ. Через несколько минут князь уловил тяжелые шаги по коридору, а еще через секунду и тревожный бас воеводы…

– Да иди ты… охламон тетеряшный!

– Кого бранишь, Явор? Вести есть ли от Нимоякке? – князь не утерпел и сам вышел из комнаты.

– От Нимоякке, княже, не слуху, ни духу. Гонцов не шлет… А у нас тут…

– Ну, что еще?

– Да вот, княже, – пробасил воевода, – какое паскудство вышло…

– Да не тяни ты!

– Курбат издох…