— У меня нет аппетита! — отмахнулся старик. — Я стар и не нуждаюсь в таком количестве еды. А тебе надо хорошо кушать, ты молод, и твой организм должен получать обильное питание для полноценного роста. Я схожу на ужин вечером, когда спадет эта ужасная жара.

— Но как же… — возразил было Дик, однако Хо перебил его, недовольно нахмурившись:

— Оставим эту тему, сынок! Лучше расскажи, как вернулась экспедиция? С ними все в порядке?

Дик покачал головой, подумав, что впредь надо будет заранее уточнять в столовой, был ли старик на приеме пищи, но спорить не стал.

— Шахтеры вернулись без происшествий, — ответил он. — Я думаю, летняя жара подавляет активность лигов.

— Вряд ли дело только в этом, сынок! — Хо проковылял к затертому креслу и, кряхтя, уселся в него, зябко поджав ноги. — Их предки веками жили в этих местах, и жара для них вполне естественна. Просто их, как и нас, становится все меньше. Во времена моей юности стычки с лигами происходили гораздо чаще, а во времена молодости моего деда и вовсе ни одна шахтерская экспедиция не проводилась без боя.

— Предречение сбывается, — кивнул Дик, подбирая с дивана старый выцветший плед, — человечеству осталось пережить последние сто лет, и планета станет свободной от лигов.

Он подошел к старику и заботливо укутал ему ноги пледом. Старый Хо заменял ему отца с самого рождения, с тех самых пор, когда матери Дика одобрили заявку на участие в Программе Обмена генофондом. Рэйчел с Хо и сошлись во времена предварительных медицинских тестов на стадии отбора участников. Для обоих эта программа была последним шансом завести ребенка. В предыдущем браке у Рэйчел роды были неудачными, на свет появился лиг, которого немедленно подвергли эвтаназии, согласно Уставу «Сёрвайвинг Корпорэйшн». Тогда ее брак распался. У Хо дела обстояли еще хуже - лиги у него рождались дважды, и оба раза в различных брачных союзах. Как часто говаривал потом Хо, сама судьба свела его с матерью Дика в медицинском блоке в тот день. В результате тестов Хо к участию в Программе Обмена не допустили, его генетические пробы не отвечали необходимым требованиям, а Рэйчел все-таки получила донорскую инъекцию. Зато в отделе кадров Центра «Пэйдж» был зарегистрирован новый брачный договор. С тех пор Хо и Рэйчел не расставались до самой ее трагической смерти.

Собственно, именно гибель матери и повлияла на выбор карьеры Диком. До этого момента Дик твердо хотел стать историком-археологом, как Хо. Он окончил колледж, получив историческую специализацию, и бредил археологическими рейдами, раскопками и поисками технологических артефактов в полных опасности развалинах погибшей цивилизации. Он знал назубок все учебники и инструкции по технологии проведения археологических рейдов и помнил наизусть все рассказы Хо. От Хо ему досталось и знание китайского языка. Рэйчел никогда не препятствовала обучению сына, наоборот, даже приветствовала это, повторяя слова какого-то мудреца прошлого, сказавшего: «Знающий несколько языков имеет несколько ключей от одного замка». Друзья семьи только пожимали плечами, справедливо удивляясь столь своеобразной трате времени, — ведь разговаривать на этом мертвом для Альянса языке было не с кем. Хо был последним китайцем во всем «Пэйдже», если не во всем Колорадском Альянсе. Но самому Дику говорить на китайском даже нравилось. Это давало ему ощущение тайны, романтику их с Хо совместного знания, недоступного окружающим. Они даже Рэйчел, имевшую слабые способности к наукам, обучили довольно сносно говорить на китайском.