— Хорошо, — Бузунов направил пистолет брату прямо в сердце.

Брат сделал шаг, пока дуло не уперлось ему в грудь. Следующим шагом он вынудил Бузунова отступить.

Максимов узнал Кирилла. Таким он запомнил его в их последнюю встречу. Отрешенный и уверенный взгляд параноика и психопата, готового на смерть без малейшего промедления.

— Давай, ну! — ревел брат.

— Не стреляйте, умоляю, — Матлаков упал на колени перед Бузуновым. — Я прошу вас, ему это нужно.

— Я не позволю устраивать здесь балаган, — Бузунов говорил как всегда уверенно, но на еще один шажок все же отступил. — Успокой своего мальчика или это сделаю я.

— Кирюша, не горячись, пожалуйста. Не разрушай то, чего мы добились.

Брат перестал давить на пистолет.

— Мне нужна минута и всего. Нам многое нужно друг другу сказать.

Брат быстро учиться. На Бузунова давить бесполезно.

— Под твою ответственность, — Бузунов отступил.

— Конечно, — Матлаков поклонился.

— И не испытывай больше мое терпение. Или я найду на кого вас сменить, — Бузунов воткнул пистолет в кобуру и, прихрамывая, направился к пульту управления.

Дверь бункера открылась. Брат вошел. Вид у него был, как у охотника, стоявшего перед лицом раненого зверя. Он должен был решить пристрелить его или наблюдать за медленными мучениями.

Брат подошел и резко задрал голову Максимова в потолок. Ударил по лицу и в живот.

— Не ожидал меня больше увидеть, да братец? Думал, я сгину там, сломаюсь? Меня каждый день пичкали наркотой. Я умолял, просил их встречи с тобой. Думал, ты меня защитишь. А потом узнал, что все это по твоей просьбе, — брат плюнул ему в лицо. — Прочувствуй, что ощущаешь, когда тебя бросают самые дорогие люди.

— Кирюша, не горячись, — просил Матлаков в микрофон.

Максимов кашлял. Внутренности выворачивало наизнанку.

— Я все делал, чтобы вы любили меня. А вы меня предали.

Брат отошел к столу, смахнул с него микроскоп. Тот вдребезги разбилась об стену.