Возрожденец сцепил руки перед собой.
– Каждый год, на рождество, Лорд-мэр пополняет новобранцами свою армию. На ВДНХ собирается самое гнусное отребье со всей резервации в надежде стать частью той силы, что дает кров, постоянный паек и право на безнаказанное истребление себе подобных. После ряда испытаний самые ублюдочные из этих людей получают право называться стрелками…
Ну вот, теперь все на своих местах.
– Ты хочешь, чтобы я стал стрелком, Христо?
– Не я, а
Христо взял в руки карандаш, завертел в тонких пальцах.
– Но почему ты не пошлешь Киркорова или Снегиря?
– Они уже были, – вздохнул возрожденец. – Но – не прошли испытания. Андрей, я не намерен скрывать от тебя правду. Помнишь, я сказал, что Снегирь потерял руку по пьянке?
Я кивнул.
– Это была шутка. Просто, как я уже сказал, он не прошел испытания. Как и Киркоров.
Мне вспомнилась одноглазая рожа Киркорова, блестящий значок на его груди. Там, в Кремле-2, этот значок сверкнул в свете костра, когда его обладатель подглядывал за мной и Мариной, истекая похотливой слюной. Гнида! Я совсем не удивлен, что этот слабак облажался на испытании.
– Что такое рождество? – спросил я.
Христо бросил карандаш на стол и откинулся на спинку кресла. Мне из-за стола стала видна только вихрастая макушка.
– О, рождество! – в его голосе явно проскальзывало облегчение, как после тяжелой работы, – Рождество – это религиозный праздник бывших, связанный с появлением на свет некоего Спасителя. Со Спасителем связана сложная и противоречивая история, о которой тебе больше рассказали бы иссуиты. Мы, возрожденцы, относимся к ней с недоверием.
– Ближе к делу. Когда это?
Христо распрямился, и, глядя мне прямо в глаза, отчеканил:
– Через неделю, Андрей.