– Я нужна Антону.

Ее искренняя улыбка была ужасной в своем неведении. Иви увидела эту улыбку, и у нее оборвалось сердце.

(В нескольких ярдах от них, почесывая спину о горный дуб, лис поглядывал на голубой сверток с Энди Джонсом, который лежал на заднем сиденье гольфкара. Младенец крепко спал, никем не охраняемый. Вот она, недостижимая мечта. Забудь про курицу, забудь про целый курятник, забудь про все курятники мира. Самая вкусная вкуснятина, человеческое дитя. Решится ли он? Увы, нет. Он мог только фантазировать… но какая же это была фантазия! Розовая и ароматная плоть, как сливочное масло.)

Одна женщина говорила о своем муже. Отличный парень, помогал ей во всем, никогда не отлынивал и все такое. Другая говорила о парне, с которым писала песни. Не красавец, но у них возникла тесная связь, они были на одной волне. Он писал слова, она – музыку.

Кто-то просто скучал по дому.

Кэрол Лейтон, преподававшая в старших классах основы гражданского права, сказала, что хочет съесть нормальный, а не столетний «Кит-Кат», хочет сидеть на диване, смотреть фильм по «Нетфликсу» и гладить своего кота.

– Мой опыт с мужчинами был исключительно отрицательным, но я не создана для того, чтобы строить новый мир. Может, я для этого слишком труслива, но не могу притворяться.

Не только она желала вернуться к привычным удобствам.

Но по большей части их тянули назад сыновья. Новый старт для всех женщин старого мира означал прощание с любимыми сыновьями, а этого они вынести не могли. Это тоже разбивало Иви сердце. Сыновья убивали сыновей. Сыновья убивали дочерей. Сыновья оставляли оружие там, где его могли найти другие сыновья и случайно подстрелить себя или своих сестер. Сыновья сжигали леса и зарывали химикаты в землю сразу же после отъезда инспекторов Агентства по охране окружающей среды. Сыновья не звонили на день рождения. Сыновья не любили делиться. Сыновья били детей, душили подружек. Сыновья считали себя крутыми и всегда это помнили. Сыновья плевать хотели, какой мир они оставят своим сыновьям и дочерям, хотя говорили обратное, когда намечалась предвыборная кампания.

Змея соскользнула с Дерева, исчезла в темноте, повисла перед Иви.

– Я видела, что ты сделала, – сказала Иви. – Видела, как ты отвлекла Джанетт. И за это я тебя ненавижу.

Змея промолчала. Змеям нет нужды оправдывать свое поведение.

Элейн Наттинг стояла рядом с дочерью, но на самом деле находилась далеко-далеко. Мысленно она все еще видела влажные глаза умершей женщины. Почти золотые и очень глубокие. В них не было злобы, только настойчивость. Элейн не могла отказать этим глазам. «Сын, – сказала женщина. – У меня есть сын».