— «Полагаю, что у них и без нас целей для нападения немало. Хочешь и дальше сидеть тут в ожидании их атаки?»

— «А ты что предлагаешь?»

— «Сам знаешь».

— «Через стену или под землёй?»

— «Думаю, можем устроить подкоп».

— «Не пойдёт. Тюрьму построили именно в этом месте как раз в расчёте на подобное. Не выйдет у тебя тут подкоп сделать».

— «Всё у нас выйдет. Просто времени на это много уйдёт», — с этими словами Эдоуэйн встал и взял миску с похлёбкой. — «Я собираюсь валить отсюда, даже если вы все решите остаться и ждать, когда эти твари придут по вашу душу. Ё-моё, целая тюрьма людей, которые так напуганы, что не пытаются из неё сбежать. Только “шестерёнки” могут столь слепо идти на поводу».

“Но ведь правительство вывезет нас отсюда ещё до атаки. Да и к тому же, это место… Твою мать, может, не так уж оно и защищено, как мы полагали”.

Может, правительство их и вывезет отсюда, а, может, и нет. Когда всё это случится, у властей, вероятно, даже возможности такой не будет. Да, Эдоуэйн оказался прав: они и впрямь слепо идут на поводу у тех, кто стоит над ними. Рив понял, что за долгие годы, проведённые тут, отупел и потерял былую хватку, как и другие заключённые.

— «Ладно», — сказал он. — «Ты со мной просто поболтать решил, или говоришь мне всё это, потому что я могу достать нужные ресурсы?»

Эдоуэйн лишь хитро поднял бровь, ковыряя вилкой в коричневой кашице в поисках твёрдых кусочков в похлёбке.

— «А что, кто-то из вас, “шестерёнок”, когда-то со мной просто так поболтать заходил?»

— «Ладно, я в деле», — с этими словами Рив высунулся из камеры, чтобы взглянуть на покрытый ржавчиной жестяной циферблат часов в дальнем конце этажа. Нико Ярви так и стоял себе на мостках, опершись о перила и игнорируя Галлего. Не сводя глаз с Рива, он незаметно постучал пальцем одной руки по запястью другой. — «Мне пора идти. Зайду попозже».

Ярви, скорее всего, решил хорошенько его вздрючить за то, что Маркуса от неприятностей не уберёг. Оставив тележку в коридоре возле кухонь, Рив направился обратно к туалетам. Если в “Глыбе” и имелся свой аналог чего-то вроде демилитаризованной зоны, над которой никто не установил своё главенство, сохранив её нейтральной в дипломатических целях, то это были туалеты. Там решались все споры, заключались сделки, а излишне неосмотрительные и слабые заключённые самым болезненным путём узнавали, каково это: находиться на самом низу пищевой цепочки в мужской тюрьме.