— «Если он выживет, то его обратно сюда переведут», — сказал Рив. — «Так что, наверно, надо попробовать договориться с Мерино, чтобы не лез к нему».
— «И как нам это удастся?»
— «Придумаю что-нибудь».
— «Если у Маркуса такие крутые связи и тому подобное, то как так вышло, что он вообще сюда загремел?»
— «Это ж армия, поди их там разбери. Ладно, пойду остальным паёк разносить, а то Мерино меня до потери пульса отмудохает, если еда остынет».
Пнув по рычагу тормоза, Рив покатил дребезжащую на трещинах в плитке тележку к следующей камере, размышляя о том, что бы сказали его бывшие подельники, увидев, как он корчит тут из себя повара и доставщика еды. Профессиональный наёмный убийца превратился в обычную домработницу. Но Рив был всё ещё жив, а его бывшие подельники, вероятно, уже пошли на корм червям. В этих стенах престижность работы измерялась совершенно в другом ключе. Наряды по кухне означали, что ты контролируешь распределение пище в мире, страдающем от голода. Риву это нравилось, ведь подобная работа даровала ему те же привилегии, что и его умение превратить мозг цели в кашу при помощи единственного меткого выстрела высокоскоростным патроном с расстояния в три сотни метров. К тому же, пищевые отходы и кожура от овощей тоже имели свою ценность, ведь из них гнали самогон. В тюрьме установилась внутренняя экосистема со своей собственной экономикой, обеспечивая этому миру внутри стен полную автономность. Даже глюкозу, нужную для подкормки микопротеиновых ферм, производили в ходе фотосинтеза бактерии, которые жили в собственном запечатанном небольшом аквариуме. Этот аквариум был единственной вещью в “Глыбе”, не испытывающей недостатка в солнечном свете.
Мерино по-прежнему рулил всем на этаже, где царила атмосфера уголовного мира. И хоть Рива такое положение вещей вполне устраивало своей привычностью, он всё же задумывался над тем, как бы Маркус тут всё организовал.