Он остановился, чтобы взглянуть на стоящее внизу растение в горшке. Его сочный стебель был прижат к одному из окон подвальных помещений. Большая часть листьев опала, но парочка хилых и покрытых пылью побегов твёрдо решили бороться за жизнь до конца. Как и у большинства других окон, уцелевших после взрывов, стёкла в этой раме были накрест заклеены скотчем изнутри, чтобы избежать растрескивания.

“Сколько бы лет сейчас было Сильви? Четырнадцать или пятнадцать? Я бы переживал о том, что она с мальчиками начнёт встречаться. Хотя Мария от меня в шестнадцать лет забеременела. Да, из меня бы вышел ещё тот папаша, опекающий дочь до одури…”

Заглушив в себе боль, вызванную этим воспоминанием, Дом зашагал дальше. Сегодня он пришёл сюда не ради праздношатаний, а чтобы найти одну контору. У некоторых домов отсутствовали двери, ещё давно вышибленные прямыми попаданиями риверов, так что сложно было разобраться, где какой номер дома. От вывесок с названиями заведений вроде “Особняк Оуксов” или “Поместье Тюров” толку было немного, ведь напыщенность их хозяев не позволяла им вешать на двери обычные номера домов. Адвокат говорил, что его контора находилась в здании под номером 86. Дом неустанно проверял и пересчитывал здания, осматривая двери. В одном из окон за сдвинутой тяжёлой занавеской, защищающей от осколков при артобстреле, вдруг замаячило лицо. Дома это так напугало, что он аж отпрыгнул назад. На нём не было ни униформы, ни комплекта брони, так что со стороны он, должно быть, выглядел, как мародёр или вор какой-нибудь.

— «Не пугайтесь! Я ищу дом номер восемьдесят шесть!» — крикнул он, подняв руки в воздух. Человек за стеклом всё равно не мог его услышать, так что Дому пришлось несколько раз повторить цифры чуть медленнее. — «Дом под номером восемьдесят шесть! Где он?!»

Дёрнувшись, занавеска вернулась на своё место, а затем открылась входная дверь.

— «Это пятьдесят третий», — сказал мужчина, оглядев Дома с ног до головы. Гражданские в Джасинто при себе обычно огнестрельное оружие не носили, но Дом, решив не полагаться на стереотипы, приготовился выхватить пистолет, если придётся. — «На ту сторону улицы перейди и чуть дальше пройди».

— «Спасибо, уже ухожу».

— «Ты солдат?»

— «Ага».

— «Ладно».

“Ну, может, не так уж я и похож на мародёра”, — подумал Дом. Даже среди гражданского населения солдаты заметно выделялись своей непохожестью, выглядя куда крупнее и здоровее большей части населения города, потому что получали дополнительный паёк. Перейдя на другую сторону дороги, где здания по большей части уцелели после боёв, Дом принялся осматривать входные двери, пока не заметил на одной из них прикрученную винтами небольшую медную табличку с выгравированной надписью: “Б.Л. Эмберли, услуги адвоката”. Короткая тропинка, ведущая к двери, была вычищена от обломков и мусора. Подёргав дверь, Дом толкнул её внутрь и вошёл в коридор. Помещение оказалось забито кучами коробок с бумагами, стопками книг и сваленными у стен папками из плотной коричневой бумаги.