“Она всё знает. Или же, по крайней мере, умеючи заставляет меня поверить в то, что всё знает, чтобы я понервничал. Это ведь её работа”.

— «Боюсь, что мне придётся настоять на том, чтобы Альва остался на острове», — наконец сказал Адам. — «Пусть даже он и не заслужил так жировать, внеся столь малый вклад в развитие общества. Когда закончим с ним, тогда и забирайте».

— «Всегда восхищалась людьми с реалистичным взглядом на жизнь, Адам. В конце концов, слишком многое стоит на кону», — с этими словами Сеттайль встала, намереваясь уйти. — «Если вам что-либо понадобится, то можете обращаться, я тут часто появляться буду. Когда вернусь в Джасинто, то по случае загляну к вашему сыну».

Не существовало ни единой вещи, которую Адам смог бы утаить от разведки КОГ. А ещё, будучи способными в любой момент добраться до Маркуса, они могли поступить с ним, как им заблагорассудится. Профессор помнил Сеттайль, как человека весьма знающего и крайне прямолинейного. Возможно, она как раз пыталась донести до Адама то, что жизнь Маркуса в их руках, или же просто проявила заботу о человеке, который переживал о том, в каком же кошмаре наяву его сыну приходится влачить своё существование. И хоть профессору так и не удалось понять, что же ею на самом деле двигало, он отругал себя за то, что слишком быстро во всю эту чехарду сомнений и неуверенности в самом себе, зайдя уж чересчур далеко.

Нет, Маркуса она трогать не станет, если, конечно, подразумевала своей фразой именно это. Прескотту нужно было, чтобы профессор с ним сотрудничал, да и всему остальному населению Сэры тоже. И платой за это сотрудничество стала жизнь и благополучие Маркуса.

Верно Сеттайль сказала: у каждого есть своя черта, до которой ещё можно идти на уступки, но за ней уже наступает предел, где никакие уговоры не помогут. Для Адама такой чертой стал Маркус.

“ГЛЫБА”, НАЧАЛО МЕСЯЦА НАВОДНЕНИЙ. СПУСТЯ 13 ЛЕТ СО “ДНЯ ПРОРЫВА”.

— «Да ёб твою мать», — выругался Оспен. — «Меня в армию призывают».

Он попытался положить трубку, но та никак не могла лечь правильно на рычаг. Прежде, чем это всё же произошло, Оспену пришлось пару раз попытаться уложить трубку на ощупь. Нико вполне мог понять такую реакцию с его стороны: никто бы в здравом уме не стал считать, что горстка надзирателей способна справиться с громадной тюрьмой, за стенами которой в последнее время всё не так уж радужно выглядело.