В прихожей его схватил Невинский, поволок за собой куда-то:

– Он вдребезги пьян от боли, неужели вы не понимаете? У него болит все, от новокаина никакого толку! Он еле сдерживается, так ему больно, а помочь мы не можем. Вы в курсе, сколько он сегодня выпил? Я столько не выдержу! Давайте поговорим. Или вы, советский офицер, способны обидеться в такой дурацкой ситуации? Климов, черт, вы же разумный человек!

Яну ничего не стоило смахнуть его с себя одним движением плеча. Невинский стоял, вцепившись пальцами в рукав старой, тертой синей куртки, и смотрел на Климова снизу вверх, умоляюще. Ситуация была идиотская, неловкая во всех отношениях, Ян сморщился, понимая, что отвернуться и уйти не удастся.

– Знаете, Михал Семеныч, идемте лучше ко мне, то есть… – он помедлил, кашлянул, – в дом Ленца. Есть вопросы, которые я буду решать с вами только там.

Рука сразу упала с его плеча. Невинский улыбнулся, опустил голову:

– Я давно не был в этом доме.

– Тогда пойдемте, мне многое нужно обсудить именно с вами. Гена, я думаю, не оставит Шендра в беде.

– Гена священник, причем очень высокого ранга. Он привык исповедовать таких людей, что – о-о! Да, у них там есть нечто вроде исповеди, не поверите. Если б не он, Шендру было намного больнее, честное слово.

– Я предполагал что-то вроде этого. Он умеет говорить, умеет понимать. Это нечасто встречается, это я вам как политработник говорю. Меня-то учили всем этим вещам отдельно, а у Гены само собой получается.

Невинский сунулся в кухню, вернулся не один, а с тем самым Геной, который смотрел на Яна улыбаясь и как-то уже доверчиво, по-детски, что ли. Климов подавил вздох, протягивая ему руку:

– Увидимся, думаю. Э-эмм, слушай-ка… А благословить можешь?

– Чем? – искренне удивился Гена. – Словами? Так у тебя просто все, хотя и сложно. Все ж в глазах, прятаться ты не умеешь. Влюбился в женщину, которую считаешь себе не по чину. Она вся к тебе, а сама стесняется. Боится, понимаешь? Когда все закончится, сережки ей купи. Не кольцо, не цепочку – сережки. И тогда она тебе сына родит.

– Да ты… Да ты что?!

– Идите, товарищ майор, идите. Я тут за порядком прослежу. У меня жен трое, и сыновей только одних пятеро. Идите себе. Меня слушайте.

Совершенно ошалелый Климов вывалился под проливной дождь со снегом, дернул из пачки «Мальборо» сигарету, еле прикурил и остался ждать Невинского. В башке у него шумело.

Уже давно стемнело, где-то справа в мареве дождя светились окна соседских домов. Прохрипела мотором «Газель», и снова наступила тишина. Ян подумал о том, что он так ничего и не ел толком, живот подводит, вот-вот начнется боль… Скрипнула дверь, по крыльцу спустился Невинский: