– Ну что, идем?

Лицо у старлея раскраснелось от мороза, и, как он ни старался напустить на себя серьезный вид, получалось у него плохо.

– Идемте, Ян Антоныч. Ноги бы не переломать сегодня. На десять утра районная политравма забита наглухо, теперь в железнодорожную везут. Надо же нашим бабушкам в такую погодку за хлебом бегать!

Ругая погоду на чем свет стоит, они доковыляли до Щорса и сразу взяли левее, в сторону депо. Ян уже знал, куда ведет его оперуполномоченный – в жутковатые старинные кварталы, застроенные бревенчатыми домами в один-два этажа, многие из которых помнят еще прежних, дореволюционных хозяев. В этот район Климов забредал один только раз, да и то по ошибке, нечего ему там было делать.

Впереди показался бесконечный серый забор «железки», и топать по льду стало вроде как легче. Они закурили, пошли бодрее, а Ян принялся рассказывать Асламову о своих вчерашних приключениях. Пару раз Юра останавливался, изумленно мотал головой, глядя на Климова, но вопросов не задавал.

Про сегодняшний разговор с Марией Ян пока умолчал, парню и так хватит.

– К кому мы идем-то, в конце концов? – спросил он, когда впереди за серебром обледенелых деревьев видны стали крыши жилых домов.

– К одному человеку, – немного загадочно ответил Асламов. – Можно считать его криминальным авторитетом, как теперь говорят, но на самом деле там сложнее все. Вором его не короновали, что б вы знали, но ко многим делам он отношение имел самое непосредственное. Два срока отмотал, само собой… Сейф Мирзоева у него, я думаю.

– Думаешь или знаешь?

– А это он вам сам расскажет. Я так понимаю, что от этого наследства он избавиться хочет…

– Ты с ним уже говорил? Или так, навскидку?

– У нас, Ян Антоныч, навскидку только пулю получить можно. Или срок – это уж как карта ляжет. Говорил, конечно. Тот следователь, Сыроед… Ну, вы ж помните? В общем, на контакте они были. И не просто так Сыроед ноги отсюда сделал, под него давно уже копали.

Вниз по узкой улочке, направо, и Юра уверенно остановился возле одноэтажного почернелого от старости дома. Над окнами виднелась покрытая льдом резьба наличников – когда-то богатая, нарядная… Асламов стукнул в калитку, потом еще два раза, коротко.

– Что ж мы с пустыми руками-то? – спохватился вдруг Климов.

– Все на месте, – опер хлопнул рукой по спортивной сумке, висевшей на плече. – Нормально, не переживайте.

За забором хрюкнула дверь, потом приоткрылась и калитка.

– Входите, – услышал Ян глуховатый старческий голос.

Хозяину было лет семьдесят на вид. Небольшого роста, лысоватый, с очками на тонком носу, он никак не походил на уголовника: учитель на пенсии, а может, даже и бывший завуч. После того как толстый засов калитки лег на свое место, старик повернулся и несколько секунд очень внимательно рассматривал Климова. Ян ответил ему едва заметной улыбкой. Взгляд хозяина чуть потеплел, но не более того – в конце концов, хмыкнув, он шевельнул рукой, указывая на деревянное крыльцо.