– Простите.

Они быстро пошли вниз по улице. Снег таял на ходу, было скользко, так что Ян подхватил старика за плечо, придерживая своей рукой. Тот не сказал ни слова, только улыбнулся благодарно в темноте. Наконец Ян отпер калитку, потом дверь дома. Свет в кухне так и горел, обещая тепло и уют.

– Возьмите мои тапки, Михал Семеныч… гостевые я не купил еще.

В холодильнике ждала своего часа целая гора консервов. Ян вскрыл красную икру, достал масло, батон и потом только, повернувшись, увидел, что Невинский стоит у окна, задумчиво глядя на деревья перед соседским забором.

– Вы здесь не первый раз, Михал Семеныч.

– Еще бы. Ленци нечасто принимал гостей, но я… Я бывал у него регулярно.

– Ленци?! Вы называли его истинным именем?

– Виктором Антсовичем он был для профкома и заезжего начальства. Остальные называли его именно так, не догадываясь, о чем вообще идет речь. Я говорил вам: он был удивительным человеком! Видели бы вы, каких женщин он принимал в этом доме! К нему приезжали знаменитые куртизанки со всего Урала! Думаете, их не было в советские годы? Ха, да еще какие!

– Он так любил женщин?

– Он любил жизнь, – Невинский отошел от окна и сел на тот стул, который обычно занимала Мария.

Бутерброды с икрой легли на тарелку неловко. Ян достал початую бутылку коньяку, врубил чайник, сожалея о том, что кофе у него только дешевый растворимый, и зашарил в шкафу, отыскивая те самые розоватые рюмки с ножкой-шариком.

– Наверху, – заговорил он, не оборачиваясь, – есть тайная комната-склад, с книжным шкафом, кучей старой мебели, в которой находятся разные штуки-дрюки из нескольких миров… Вы бывали там?

– Я вообще никогда не поднимался на мансарду, – вздернул брови Невинский. – Знаю только, что там была гостевая спальня. Но я никогда у него не ночевал, с чего бы?

– Мы с Марией нарыли там много интересного, – Ян сел за стол, налил две полные рюмки и придвинул одну из них старику. – Но, насколько я могу понять, мы так и не нашли главного… Тех самых маршрутных карт. Я не в курсе, как они выглядят – бумага, электронные носители или чисто механические штуковины, которыми пользуются в его мире, неважно: мы их не нашли. Но где-то же они должны быть?! Где, Михал Семеныч? Или вы считаете, что только в голове у бедной Гайлы?

На лице Невинского появилось выражение крайней озабоченности. Инженер забарабанил пальцами по столу, затем схватил рюмку и залпом выпил.

– Где-то в доме, – сказал он, жуя бутерброд с икрой.

– Я перерыл практически все, даже стены простучал, – мотнул головой Климов.

– Ну, вы-то его, к сожалению, не знали!.. Ленци умел прятать и прятаться, знаете ли. И то, что он очень тщательно изучал Пермский узел, – это факт неоспоримый. Кое-какие его экспедиции носили весьма рискованный характер, и знаете что? Вот теперь я почти уверен, что занимался он этим делом отнюдь не из научного интереса. Он знал о грядущем вторжении дайланов и готовил какой-то план. До конца он его, скорее всего, не довел, но, зная его страсть записывать каждый свой шаг, можно предположить, что где-то здесь лежат документы, имеющие для нас большую ценность. Дайланы уверены: в лабиринте есть путь, по которому можно быстро и без особых проблем провести в Киаве целую армию. Мы должны их опередить. Поставить заслон либо же вообще увести их куда-нибудь в сторону. Сейчас вы очень устали, – старик поднялся и поглядел на Яна с грустной улыбкой, – но завтра позвоните мне, и будем думать вместе. Договорились?