— Вчера посеяли хлопчатник, мулло Камалджан. Апа дала такой приказ. Наша заведующая очень огорчается.

Значит, Нигора сказала правду. Такого Камал еще не слыхал. Хлопок на участке детского сада! Сказать кому — не поверят. Высевать хлопчатник во дворе детского сада, когда у колхоза столько земли… Это идея какого-то профана! Но апа, зачем она поддерживает такое очковтирательство?

— В прошлом году я привез из города семена таких цветов! — прервал мысли Камала старик. — Если бы вы знали, как они цветут! Думал в эту весну высадить, и вот… Очень жаль! Дети должны расти среди цветов.

— Тут какое-то недоразумение, отец.

Камалу показалось вдруг, что старик сейчас лукаво улыбнется и скажет: «Не переживай, сынок, я пошутил». Однако старик стоял рядом и с сожалением кивал головой.

— Я тоже думаю, что тут что-то не так, мулло Камалджан. Хлопок должен расти в поле.

Из детского сада Камал прямиком отправился к школе. Но уже издалека он увидел, что знакомые клумбы с розами по обе стороны длинной дорожки перепаханы и на них проведены хлопковые борозды. Действительно, и здесь хлопчатник! Что ж, видно, апа хочет показать себя рачительной хозяйкой: у нее не пустует ни один квадратный метр земли, всюду хлопчатник. Ведь стране нужен хлопок! И мы делом отвечаем на потребности страны, хлопком засеяны все площади, даже участок школы и детсада. Можно с гордостью доложить. Мысли вихрем летели в голове Камала. Он не очень ясно представлял, к кому идти, что сказать, но надо было что-то делать. Он еще не знал, что надо делать, а ноги сами понесли его в контору. Не обращая внимания на машины, с шумом проносившиеся мимо, обдававшие его горячим пыльным вихрем, он стремительно и широко шагал вдоль арыка, крепко ставя ноги в брезентовых сапогах, раскачиваясь, как борец, размахивая мускулистыми, крепкими, как канат, руками. В голове у него не укладывалось только что увиденное, он не мог еще решить, чего здесь больше — перестаравшейся глупости или ловкого очковтирательства.

Когда Камал ворвался в контору, Малика, стоя в приемной перед зеркалом, в котором она отражалась во весь рост, поправляла волосы, собранные на затылке в большой красивый узел. Камал на мгновение застыл на пороге.

— Вы и к жене врываетесь так же бесцеремонно? — в голосе председательши прозвучал игривый оттенок. Она чувствовала себя неотразимой.

Камал не мог оторвать взгляд от женщины, стоявшей у зеркала: поднятые к голове руки, высокая грудь, словно вырвавшаяся из красного хан-атласа, в пухлых алых губах две шпильки, которыми она собиралась заколоть тяжелый скользкий узел волос.