— Можно было постучать, прежде чем войти, хотя бы кашлянуть для приличия… — Малика с улыбкой повернулась к Камалу, ей доставляло удовольствие его замешательство.

— Я думал, вы в кабинете, апа, — вконец смутился Камал. На лице ни одной морщинки. Нигора на четыре года младше, а в сравнении с ней — сушеный урюк. Если бы она тоже следила за собой, — думал Камал, наблюдая за движениями большого красивого тела Малики. Нет, Камал не мог бы вообразить свою жену перед зеркалом с пудреницей в руках. В саду с помидорами, возле ящика с гусеницами шелкопряда, ка сборе хлопка под палящим солнцем, но не перед зеркалом в роскошном платье из хан-атласа.

— Ну что ж, прошу, заходите, — Малика первой вошла в кабинет и прошла к своему мягкому вращающемуся креслу за письменным столом. — Что-то вы растерялись, одноклассник. Неужели я такая красивая сегодня, что даже деловые мужчины теряются?

Но Камал уже пришел в себя, и шутливо-покровительственный тон Малики уже не мог сбить его с тех мыслей, с которыми он шел в контору. Он посмотрел председательше в улыбающиеся глаза и тоже ответил шуткой:

— Кто скажет, что вы некрасивая, станет немым как рыба, апа.

Малика мягким движением откинулась на спинку кресла и ласково улыбнулась:

— Скромник, тихоня, а с женщиной за словом в карман не лезете, а? — Малика дала понять, что пора переходить к делу от милых комплиментов, вполне, конечно, уместных между молодыми мужчиной и женщиной, бывшими одноклассниками, не первый день знающими друг друга. — Я к вашим услугам, товарищ агроном. Вы съездили в Маханкуль?

— Вчера вернулся.

— Посевную закончили? — уже совсем серьезно спросила Малика.

Камал отрицательно покачал головой.

— В чем дело?

— Завтра закончат. Обещали.

— Завтра, завтра. Я вижу, что вообще у нас плохо движутся дела в Маханкуле. Надо послать туда человека, который сумел бы организовать, поднять людей. Что вы на это скажете?

Камал не хотел говорить о Маханкуле. Если уж на то пошло, его мнение об этом известно. Не то что еще посылать, следовало бы вообще вернуть оттуда всех людей. Маханкуль трогать нельзя. Если нужно осваивать новые земли — на много лет вперед хватит для этого Кызылкумов. Тысячи гектаров лежат. А Маханкуль — необыкновенный лес в пустыне, заросли саксаула, тамариска, кандима. Бесценный дар природы. Его надо беречь. Но нет смысла снова начинать этот разговор. Обо всем этом много говорилось в прошлом году, когда Малика решила начать наступление на Маханкуль. Председательша и слушать ничего не хотела. По всей стране развернулась целинная страда, и колхоз, чтобы не отставать, за один год освоил более ста гектаров земли в Маханкуле. Молодежь по всей стране двинулась поднимать целинные и залежные земли, разрабатывались новаторские проекты по возведению в глубинах пустынь новых сел и городов. Конечно, Малика не могла остаться в стороне, она тоже хотела проявить инициативу, хотела быть на виду, хотела, чтобы ее заметили. Маханкуль — наиболее легкий путь к славе и почету, неважно, что погибнет в погоне за рапортом ценнейший уголок земли. Камал не нашел с председательшей общего языка, и она, конечно, помнит все, что он тогда говорил, и знает, что он остался и сейчас при своем мнении.