Он рухнул на пол, задыхаясь от скопившейся в горле пены со вкусом крови. Когда убийца встал над ним, Гибран потянулся онемевшими пальцами к повязке над варп-глазом, надеясь открыть око и поразить Офара запертой там пагубной энергией. Но ткань не поддалась, а рука перестала подчиняться мозгу. Гилад распластался у двери, безвольно раскинув конечности.

— Теперь я эмиссар Патерновы в Сенаторуме Империалис, — сказал Довриан. — Самый молодой в истории, представляешь?

Гибран уже ничего не слышал. Переступив через его подергивающееся тело, Офар ушел навстречу заре нового миропорядка.

Юскина Тулл безучастно сидела в своей опочивальне, пока дряхлая служанка Анастая расчесывала ей волосы щеткой.

Взор спикера больше не радовала роспись на стенах, изображавшая четыре пятых имперской территории. На хитроумно созданных фресках — огромных галактических пейзажах — поблескивали туманности и планетные системы, причем в течение суток небесные тела смещались согласно их взаимному расположению на небосводе. Там, где законы перспективы и координаты позволяли воспроизвести светила так, как их видели с Терры, вокруг сияющих точек извивались силуэты диковинных зверей из десятков зодиаков, придуманных в минувшие эпохи. Люди всегда смотрели на звезды и мечтали, даже в самые скверные времена. В темноте, когда Тулл лежала на кровати среди картин, ей мнилось, что она парит в космосе. Раньше ощущение казалось Юскине чудесным.

При желании она могла бы включить метки, обозначающие корабли капитанов-хартистов в представленных областях. Роспись играла роль чего-то среднего между стратегической картой и произведением искусства, но спикеру всегда больше нравилось второе. В свое время Тулл подолгу разглядывала фрески, выискивая в их бездонных глубинах солнца тех систем, которые ей довелось посетить. Благодаря такой медитации Юскина избавлялась от груза дневных забот и сосредотачивалась на своем «я», напоминая себе, что она — повелительница независимых торговых флотилий Импернума.

Теперь вид картин вызывал у нее только стыд, а во тьме между искорками далеких звезд таился ненасытный ужас. И все же Тулл не могла отвести глаза.

Ночи напролет она слышала вопли умирающих людей, раздавленных на поверхности штурмовой луны. Сама Юскина не высаживалась там, но представляла, как все произошло. Днем перед ее мысленным взором мелькали окровавленные лица и ревущие орки. Прежде спикер участвовала в большой имперской политике как не самый крупный, но энергичный игрок. Все изменилось: Тулл отупела от страха.

Она подавила всхлип.