– А что за техника? – не скрывая любопытства, вопросил Эстебан.

– Это было совершенство нашего конструирования, – немного восхищённо начал Малик. – Это были штурмовые боевые скоростные катера. Командующий достал их одного производственного района, что работает на западный синдикат. – Бесстрастно, но с дрожью в голосе сказал Малик.

– Не думаю, что ваши катера прорвались бы к Сицилии. Автоматическая система охраны периметра запустила бы протокол уничтожения нарушителей, и на ваши катера обрушился бы град ракет. – Бесстрастно и холодно пояснил Командор.

– Ну, тогда бы его мечта рассыпалась у Сицилии, а сейчас командующий считает тебя главным виновником крушения его, не свершившегося похода. – Легко сказал Малик.

Обезболивающее неимоверное быстро начало действовать. Тело постепенно становилось будто немного онемевшим. Похоже, это были сильные таблетки, быстро притупившие боль по всему телу. Боль понемногу отступала. Стало легче шевелить руками и ногами, даже грудь не обжигало при дыхании. И на этой радости Эстебан сказал, отходя от старой темы и желая проветриться, своему новому собеседнику:

– Ох, мне полегче, нужно немного пройтись.

– Ну, тогда пойдём, – улыбнувшись согласием, ответил на предложение малик. – К сожалению, из всей твоей одежды уцелели только ботинки. Остальное мы положили тебе под раскладушку.

Командор попытался встать. Тело с непривычки сильно неповиновалось, да и боль всё ещё отдалённая, но сильно притупившаяся, сковывала движения. Он всё же сумел встать, на занозистый деревянный пол из сухой и горячей древесины.

Только вот стоял он не твёрдо, постоянно пошатывался и старался придерживаться за раскладушку, чуть ли не падая. Ноги были слабыми, в них отдалённо чувствовалась боль, а стойка не твёрдой, отчего каждое мгновение Командор чуть не рушился на пол.

Эстебан, взявшись за раскладушку, смог выволочь из–под неё скомканную в непонятную твердоватую кучу одежду. Он тяжело, сквозь кряхтения и сопровождающую слабость поднялся и развернул этот комок. В грубые, домотканые и зашитые везде где только можно бесцветные штаны были завёрнуты его берцы и простенькая белая майка. Он стал одеваться, но и это даётся ему довольно тяжело. Мышцы сковывало от закостенелости после долгого сна, отчего все движения были нескоординированными, как у пьяного. Так же и боль, которая до сих пор, отдалённо, но всё же пульсировала то и дело передёргивала движение.

Что бы надеть на себя штаны, зашнуровать берцы и натянуть желтоватую белую майку Командору понадобилось чуть более десяти минут.