Командор успокоился. Во всяком случае, эта девушка умерла бы от кровопотери и от убого уровня медицины в этом аду. Эстебан быстро смерился, что эту девушку было не спасти, но совесть всё, же сгрызала душу.

– Ладно, пойдём в твой храм, – тяжко сказал Командор, и они оба направились в неброское сероватое строение, знамя которого уже виднелось, гордо развиваясь над пристанью. – Надеюсь, ты мне объяснишь правила вашего царства.

Глава двадцать пятая. Мягкое дознание

Глава двадцать пятая. Мягкое дознание

В это же время.

Габриель одухотворён, его душа ликует, изливая волнами тёплого света, а юношеское лицо выражало некую вуаль искреннего, большого и яркого, но в тоже время несколько больного чувства. Его серо–зелёные глаза были наполнены ярким душевным светом, но свет этот был наполнен свету болотной гнилушке, ибо с чистым счастьем этот свет ничего общего, ни имел. Но всё же, это фальшивое чувство было подобно убойному наркотику, что туманит разум и мутит рассудок. Да, где–то в глубине души Габриеля звучал голос разума, взывающий к нему и требующий, что б парень откинул фальшь своего эфемерного и отчаянного чувства и понял, что его чувство это порождение обычных безнадёжных мечтаний.

Источник этого больного и нездорового счастья крылся в дне вчерашнем. Габриель, как ни в чем, ни бывало, шёл по коридору Академии «Схолум Культурик», в которой он учился. Юноша просто идёт по коридору на занятие, на него всё так же смотрели десятки плакатов политиков и вереницы портретов Канцлера, своими цитатами указывающие путь в светлое будущее. В коридорах так же стояли «праведные ординаторы», назначенные для надзора и предотвращения мелких правонарушений, определенные министерством Гражданского Порядка, неустанно следящее за тем, чтобы даже мельчайшее нарушение было записано и повлияло на все возможные оценки и рейтинги.

Вдруг, неожиданно его к себе подозвала Элен, стоявшая у окна. Из–за старых светодиодных ламп, что ещё светили поутру, оттенок смугловатой кожи Элен был несколько отбелённым, как у утопленника, но это нисколько не убавляло естественной красоты этой девушки. Её глубокие карие глаза и милое, аккуратное овальное лицо были апофеозом красоты в Рейхе, как думал Габриель. Чёрные как прекрасная осенняя глубокая ночь волосы шелковистой прядью почти доходили до пояса.

Юноша приятно удивился, что она его позвала, ведь обычно он сам был инициатором их беседы. Но его тёплое удивление моментально сменилось радостью, ведь в руках у Элен были два билета в кино, а сама она просила Габриеля, что б он пошёл с ней сегодня вечером в кинотеатр.