– Никак, это дело Империал Экклесиас, не моё, – так же холодно, но с сердцем, которое бешено, стучалось от неистового волнения, ответил парень.

– Ладно, пускай так. Насколько я знаю, ты со своими знакомыми слишком часто ходишь в одну книжную лавку. И задерживаетесь вы там по несколько часов. Как ты это объяснишь?

Габриель почувствовал, что вопрос с уколом, но так, же держась камнем, ответил:

– Просто любим, смотреть книги и читать. Хозяин лавки нам позволяет подолгу задерживаться у него.

– Хм, твои слова совпадают со словами владельца лавки.

Габриель хотел было выдохнуть, но тут, же понял, что это выдаст его. И просто мысленно поблагодарил Бога, в которого он не верил.

– Хорошо. Но вот ещё вопрос: зачем вы несколько дней назад вы ездили в Рим?

– На прогулку. Мы хотели увидеть центр нашего славного Рейха и увидеть его великую и неувядаемую мощь и славу. – Ответил Габриель, немного расслабившись, отчего его голос сделался менее напряжённым.

– Ну, тогда тебе и твоим друзьям удалось бы увидеть всю славу центра нашей великой империи, если бы сигнал ваших телефонов не пропал возле заброшенных районов. Что вы там делали?

Парень напрягся. Он, конечно, знал, что слежка в Рейхе ведётся за всем что движется, но он не думал, что ему придётся испытать это на своём опыте.

– Ох, мы хотели посмотреть на то, чем были те государства до прихода Рейха. Мы хотели увидеть насколько слабыми и ничтожными оказались режимы прошлого, что пали под натиском времени и нашего великого и славного Первого Канцлера, возлюбленного всеми, чья слава пускай витает ещё сотню тысяч лет. – Скованно, но с некоторой лёгкой наигранностью ответил парень.

– Хах, мне нравится, когда дозноваемый ведёт себя легко, а то я порой себя чувствую инквизитором. – С лёгкой улыбкой сказал Инспектор, сбросив с себя надоедливую каменную маску равнодушия и хладности. А Габриель в свою очередь на миг подумал, что не все представители власти и закона в Рейхе законченный бюрократы и формалисты, что давят своими образцами, директивами и установками на личность людей.

– Ну и последний вопрос, который я хочу тебе задать. Вчера ты был замечен в парке в кампании Элен. Что вы там делали? Ведь она проходит как подозреваемая в одном деле, которое карается смертной казнью.

Сердце Габриеля, которое почти успокоилось, вновь бешено забилось, практически выпрыгивая из грудной клетки. Габриелю казалось, что его сердце сейчас выбьет рёбра. Ему вдруг на душе неистово сделалось дурно. Голова так сильно закружилась, что он приложил руку ко лбу. Рассудок помутнел, а в глазах поникла жизнь.