Ротмайр, видя отчаяние и всё усугублявшееся отчаяние Эстебана, решил хоть как–то разогнать этот душевный мрак.

– Давай партейку разыграем? – стараясь оживить своего сокамерника, предложил Ротмайр, тряся в руках мятую и старую колоду карт.

На удивление бывшего верховного лорда Эстебан согласился с ним сыграть, хотя довольно часто отказывался от игры.

Ротмайр стал неторопливо тасовать карты, внимательно посматривая на своего товарища. Бывший командор в свою очередь медленно с пустотой в глазах попивал горячий чай, который успел изрядно остыть в прохладной камере.

– Ну, что гонять будем?

– Давай двадцать одно. – Предложил Эстебан.

– Ну, хорошо.

Ротмайр стал аккуратно раскладывать старинные карты.

– Откуда у тебя такой раритет? – удивлённо вопросил бывший командор.

– Ах, это, – указав ладонью на помятые, буквально рассыпающиеся, карты, сказал Ротмайр. – Это очень старые и древние карты. Ещё времён дорейховской эпохи.

Они могли играть целый день, но зачастую всего Эстебан сидел часами в полном молчании, а его сокамерник играл сам с собой. Но порой они разговаривали на интересные темы. Ротмайр рассказывал, кого в Имперор Магистратос и Империал Экклесиас легче всего было подкупить. Кто из лордов был более привередлив в своём сладострастии. Но больше всего Эстебана заинтересовал разговор об «Неведомых врагах», что неустанно пытались нанести ущерб канувшему в лету Верховному Капитулу. Ротмайр вечно сталкивался с проблемами плохой работы Имперор Магистратос, связанной с бесконечными проволочками его указов и плохой, как ему казалось, системой управления всей этой массивной и монолитной бюрократической машиной. И только потом Ротмайр понял, что всё это время ему оказывалось вялое, но действенное сопротивление в лице самого Лорд–Магистрариуса. И он был обескуражен этим фактом.

Игра шла уже минут пять, но настроения у Эстебана никак не появлялось. Этот сон просто сломал его. В один момент он просто взял и отбросил карты, выразив своё нежелание дальше играть, хотя явно выигрывал. После этого поступка Ротмайр нахмурил брови и недовольно спросил, ужя яростно негодуя от поведения своего сокамерника:

– Да что с тобой такое? Что? Тот мальчонка сильно важен?

– Ты не представляешь как, – тяжело выдавил из себя Эстебан.

– Ох, ну тогда расскажи мне эту историю, – спокойно, но с ноткой требовательности попросил Ротмайр.

– Да что тут рассказывать, – тяжело, даже для этой обстановки начал бывший командор. – Я в давнее время был спасён одной молодой семьёй и поклялся защищать их ребёнка. Их сын рос, но надзор за ним не умолялся не на день, а потом я неожиданно узнаю, что родителей, моих спасителей можно вызволить из ада. И что?! – Отчаянно вскрикнул Эстебан, что аж Ротмайр испугался и слегка дёрнул руками. – Они мертвы, а я в карцере и не способен, что–либо сделать.