Я сбрасываю одеяло и сползаю с заднего сиденья джипа, чтобы получше рассмотреть горы. Глаза Коула тут же открываются, и через мгновение их заливает чернота. Молниеносное движение, и он уже сидит, сжимая лежавшую рядом винтовку в руках.

– Коул, все в порядке. Это всего лишь я.

Он переводит взгляд на меня, а затем прищуривается, и его зрачки сужаются.

– Кэт, – выдыхает он. – Как ты себя чувствуешь?

– Так… Так, словно мне выстрелили в спину.

– Это распространенный побочный эффект от выстрела в спину.

Коул медленно встает и потягивается. Он двигается так, словно у него затекло все тело, а значит, он вряд ли много спал с тех пор, как мы покинули Саннивейл. Он все в той же пыльной мятой одежде, а на руке виднеется повязка, которой раньше не было.

Его глаза покраснели, словно он плакал. И от этого у меня сжимается живот.

– Ты связывался с Леобеном?

– Он в порядке, – потирая лицо, говорит Коул. – Ли неподалеку отсюда.

Я вздыхаю с облегчением.

– Ты выглядишь ужасно.

– Ты и сама не лучше выглядишь. – Он до хруста крутит головой из стороны в сторону. – Тебя сильно избили. Некоторые синяки проявились, пока ты спала.

– Ох, – вздыхаю я и поднимаю руку к лицу. Мои щеки и глаза опухли от ударов Дакса. – Я надеялась, что мне это приснилось.

– Мне следовало вернуться и убить его.

Я опускаю глаза. Он не шутил. Его голос холодный словно лед, но меня шокирует не жестокость в его словах. А вспышка воспоминаний об оскале Дакса и об ударе локтем по моему лицу, и тихий голосок внутри, который твердит: «Может быть, следовало позволить Коулу сделать это».

Я сглатываю.

– Ну, думаю, дроны «Картакса» сделали это за тебя.

– Нет, Крик не умер. Новак вытащила ублюдка и каким-то образом привела в чувства. Они на всех каналах VR дают интервью и рассказывают о вакцине.

– Что? – Я встаю на колени и стискиваю зубы от боли. – Тогда кто виноват в том, что панели загорелись оранжевым? Что об этом говорят «Небеса»?