Остановился Птах у лесного озерца, затянутого тиной. Подождал, покуда соберутся приотставшие попутчики. Такой, на самом деле, водился в единичном числе. Савка натужно волок доверху заполненный короб, парил, словно взопревший конь. Скинув ношу, облегченно перевел дух. Посетовал:

– Эх-ма! Все грибные места-то и прошагали…

– Я так понимаю, – Вортош скривился, – у нас теперь рыбалка по плану?..

Птах не ответил. Присел на корточки и, сложив ладонь лодочкой, захлюпал условным стуком по воде. Раз. Другой. Отступил назад.

– Особам впечатлительным, – не удержался от комментариев Ревин, – беременным женщинам и детям рекомендуется отвернуться.

Первое время ничего не происходило. Потом по озерцу пробежала волна, черная гладь вздыбилась, и на берег с кряхтеньем неспешно выползло немалых размеров чудо-юдо в придонном иле, ряске и водорослях.

– Мать честна, – Савка попятился с испугу и сел, – водяной…

Вперед выступил Ревин, заговорил на странном квакающем языке. Существо никак на это обстоятельство не прореагировало, стояло не шевелясь, лишь подрагивало слегка, будто студень. Со стороны казалось, что состоит оно целиком из воды, по чьей-то странной прихоти обретшей способность держать форму. Внутри существа просматривались на свет полупереваренные останки лягушек и мелкой рыбешки.

Ревин завершил свою затейливую руладу. Существо молчало. Потом вздохнуло совсем по-человечески и пробулькало вполне для уха сносно:

– Говори нормально… Я разумею вашу поганую мову…

– Что… это?.. – сглотнул Вортош.

– Это – слим, – пояснил Ревин господам. – Слим, это представители коренного населения.

– Польщен, – пробулькало существо без энтузиазма.

– Мы, собственно, тоже, – нашелся за всех Ливнев.

– Позволяешь ли ты присутствующим обращаться к тебе без имени, по общему названию расы? – спросил Ревин.

– Валяйте! – отрешенно разрешил Слим и устремился куда-то вперед. – От моего имени у коренного населения заболит горло…

Существо наползло на берестяной короб с грибами, помуслякало внутри себя деловито и исторгло наружу. Пустой. Грибы оставило.

Савку такая бесцеремонность вывела из состояния ступора. Пока господа вели непонятный его уму разговор, Савка подобрался к существу, как ему показалось, сзади, и из любопытства да из озорства решился ковырнуть студенистое тело веточкой. Сначала пруток не встречал никакого сопротивления, будто и впрямь чертил воду, но потом неведомая сила выдернула его из пальцев и выплюнула по другую сторону. Савка попробовал швырять в слима шишками. Тот некоторое время копил их в себе и неожиданно выдал очередью, заставив Савку присесть и закрыться руками.