– Я знаю, – спокойно отозвалась Чара, – договор на крови… Это их и погубит! – жёстко добавила она, чуть помолчав. – А что касается юга… Эти заносчивые ископаемые не станут заключать союз с бывшими собственными рабами: Вальгесста предпочтет стать мифом, легендой, – да просто сгореть в огне! – но никогда не попросит о пощаде! В их языке даже слова такого нет.

– Возможно! – сердито отозвался Абигайл. – Но пока горят наши земли! И другие племена, даже те, в чьих жилах течет капля человеческой крови, они все встали под знамёна врага!

Он говорил и говорил, женщина, казалось, слушала, но глаза её были устремлены мимо старика – в окно. Там, вечный и равнодушный, кипел серый океан, исчерченный белыми и чёрными линиями, рваные тяжелые облака шли на закат, и в этом упрямом, подчинённом неведомой цели, движении таилась скрытая угроза. Уставшее зелёное солнце из последних сил боролось с притяжением горизонта, но ещё немного – и оно захлебнется в клокочущих водах, и Акра вновь на долгие часы останется беззащитной перед теми, кто так ненавидит её.

– Ступайте, – перебила она советника. – Я хочу остаться одна.

Абигайл умолк, поперхнувшись слюной, лицо его побагровело от гнева, но, встретившись взглядом с повелительницей, он нехотя покорился, и медленно развернувшись, тяжелой поступью вышел вон. Кланяться на прощанье он не стал.

Оказавшись в одиночестве, Королева щёлкнула пальцами: тотчас рядом возникла стройная черноволосая девушка. Вряд ли сейчас кто-нибудь узнал бы в ней то кособокое и кривоногое лесное чучелко, каким она была когда-то.

– Налей мне воды…

Возвращая хрустальный бокал, Чара окинула служанку внимательным взглядом:

– Ты стала совершенной красавицей, Кирия. Если так пойдет и дальше – я подарю тебе душу, и ты совсем превратишься в человека.

Юная ведьма согнулась в поклоне:

– Я очень хочу этого, госпожа! – прошелестела она. Голос у нее был мерзкий, надтреснуто-сиплый, как и у всех представителей данной породы, и Чара почувствовала, как по её спине пробежал холодок.

Дождавшись наступления темноты, Королева достала из тайника тонкий металлический обруч. Надев его, она прошептала заклинание и исчезла.

Кирия, дремавшая на коврике у порога в опочивальне хозяйки, мгновенно приподняла голову: осторожно заглянув в покои Королевы, она оскалилась, и втягивая носом воздух, подобно животному, пошла по следу.

Знакомый запах привёл ведьму к городским стенам. Здесь след обрывался… Жалобно поскуливая, точно собака, потерявшая хозяина, Кирия заметалась между деревьями, вглядываясь, принюхиваясь… Наконец она уловила тонкое, незаметное простому смертному колебание воздуха, и приникнув к земле, крадучись поползла вперёд. Её глаза видели в темноте гораздо лучше, нежели при свете дня, и она успела заметить, где в зачарованных стенах, вот уже несколько сотен лет хранивших этот город и его обитателей от внешнего мира, образовался узкий проход. Он тотчас сомкнулся, но от её острого слуха не ускользнули слова приказания, что прошептала невидимая беглянка, и, подобравшись поближе, ведьма робко повторила их. В камне тотчас образовался просвет и, дрожа от радостного возбуждения, смешанного со страхом, – ведь она не покидала Города с тех пор, как её совсем маленькой привезли из Хмурых лесов, – преследовательница выбралась наружу.