Теодора залихорадило от единой мысли о ненавистном мэре города. Взгляд Лазара неуловимо изменился: на какой-то миг Тео показалось, что он боится.

– С того момента твоя тень стала не просто нежительской…

– А тенью нелюдимца? Да?

Значит, все-таки он чудовище! Теодор запустил руку в волосы, вцепился до боли.

– Так я монстр, отец? – прошептал он, в отчаянии глядя на Лазара. – Это правда?

Лазар молчал.

– Я монстр!

– Но по-прежнему человек.

Тео провел пальцами по выпуклым очертаниям креста на щеке.

– Я умру? Пап?

Он просто хотел знать. Лазар, поколебавшись, кивнул. Внутри Тео что-то оборвалось, сломалось, но он вдруг почувствовал себя свободным перед мрачной определенностью. «Я умру».

– Папа, – сказал Теодор, – я успею тебя вывести?

Суровый лекарь Лазар Ливиану растерянно моргнул и мягко произнес:

– Тео…

Он поднял руку, но не решился протянуть к Теодору, только стиснул ткань рубашки на груди. Лицо его посветлело, и он улыбнулся:

– Тео… Ты не спасешь меня. Я слишком часто забирал у Смерти ее жертв. Детей, женщин, мужчин. Я не боюсь ее. И всегда знал, что однажды огонь меня догонит.

– Но это же Макабр! – вскричал Тео. – Смерть забирала людей, чтобы оставить на месте похищения игральные кости!

Тео зашарил рукой по карманам и вытащил кубик. Зеленая кость замерцала, разгоняя потемки. Он тяжело дышал. Но отец с грустью покачал головой:

– Нет, Тео. Смерть забрала тех, кого должна была забрать. Я был всего лишь одним из них.

– Но как… Но я же… Я пришел за тобой! Сюда! Папа!