– Ты тоже страдаешь от боли, госпожа Ройдон? – заботливо спросила королева.

Она становилась слишком уж заботливой. Когда Рудольф проявлял такую же заботу о ком-нибудь из придворных, это было предвестником беды.

– Да, ваше величество, – ответила я. – Увы, моя боль не лечится мятной водой.

– Ею не пригладишь и взъерошенные императорские перья, – усмехнулась королева. – Посол Рудольфа рассказал мне, что вы украли одну из его книг.

– Какую книгу? – спросил Мэтью. – У Рудольфа их великое множество.

В эту эпоху вампиры еще учились вести себя с детской непосредственностью, и его попытка выглядела неуклюже.

– Себастьян, мы здесь не в игры играем, – тихо напомнила ему королева.

Ее слова подтвердили мою догадку. Значит, при дворе Генриха Мэтью был известен под именем Себастьяна Сент-Клера.

– Вы постоянно играете в игры, – возразил Мэтью. – В этом вы ничем не отличаетесь от Рудольфа или Генриха Французского.

– Госпожа Трокмортон говорила мне, что вы с Уолтером обмениваетесь стишками о непостоянстве власти. Но я не отношусь к числу тех напыщенных и тщеславных правителей, умеющих лишь хмуриться и насмехаться. Я прошла суровую школу, и мои учителя никаких поблажек мне не делали, – ответила ему королева. – Все, кто меня окружал: мать, тетки, мачехи, дядья, двоюродные братья и сестры, – уже мертвы. Я сумела выжить. Так что нечего потчевать меня ложью и думать, будто я проглочу и не замечу. Еще раз спрашиваю: что это за книга?

– У нас ее нет, – сказала я, хотя мне полагалось молчать.

Мэтью с ужасом посмотрел на меня:

– Точнее, ее сейчас у нас нет.

Я была уверена, что манускрипт благополучно достиг «Оленя и короны» и занял свое незаметное место в чердачном архиве Мэтью. Когда мы на Темзе заметили приближающуюся королевскую барку, я передала книгу Галлогласу. Хотелось думать, что манускрипт благополучно перенес нелегкую дорогу. Мы надежно завернули его в несколько слоев кожи, причем верхний был водонепроницаемым.

– Так-так… – Елизавета медленно открыла рот, показывая черные гнилые зубы. – Ты меня удивляешь. И своего мужа тоже, как я погляжу.

– Ваше величество, я целиком состою из сюрпризов. Во всяком случае, мне так говорили.

Это Мэтью мог называть королеву Лиззи, а она его – Себастьяном. Но для меня не существовало иного обращения к ней, кроме «ваше величество».

– Значит, император находится в плену иллюзий. Как ты это объяснишь? – спросила у Мэтью королева.

– Здесь нет ничего необычного, – усмехнулся Мэтью. – Их род подвержен безумию. Теперь оно добралось и до Рудольфа. Его брат Матиас предвидит время, когда император больше не сможет править, и строит замыслы по захвату власти.