— С какой стати я проторчал полночи, пытаясь перепить Родольфо, в то время как леди Андрагора уезжала все дальше и дальше? — простонал он. — Да и вообще, зачем я здесь? Если я ее догоню, то, возможно, меня встретят теми самыми кнутами, о которых упоминал Руди, и это будет вся награда за мои мучения. Но что еще мне остается делать? Если она не Дафна, то ее двойник. Не могу же я допустить, чтоб она попала в лапы к этому мошеннику Лоренцо Долговязому. Или его зовут Лоренцо Счастливчик?

Он приподнялся в седле. От холода у него застыли пальцы на руках и ногах и мочки ушей. Нагонял ли он или, наоборот, отставал все больше? Следы выглядели не свежее, чем в начале его пути.

Он хлестнул поводья, переводя лошадь на бег рысцой. Животное помчалось по дороге, выпуская пар из ноздрей, а Лафайет низко пригнулся к шее лошади, уклоняясь от сосновых ветвей, которые задевали его за спину. Он повернулся за поворот дороги и увидел впервые нечто темное и большое. Он резко потянул поводья.

— Ого, — сказал он, чувствуя, что у него пересохло во рту.

— Кажется, тут поработали разбойники…

Это была розовая коляска леди Андрагоры, безмолвно стоявшая посреди дороги. Сорванная с петель дверца раскачивалась при ледяных порывах ветра. Лафайет спрыгнул с коня, сморщиваясь от боли в голове, подошел к коляске и заглянул внутрь, в бархатный розовый интерьер. Кружевной розовый платочек лежал на розовом ковре. Он поднял и понюхал его.

— Розовый лунный свет, — пробормотал он. — Любимые духи Дафны.

Следы, как он обнаружил, не вели никуда дальше. Не было и признака четырех великолепных вороных эскорта, на дороге валялась лишь одинокая шпора.

— Странно, что нет мертвых тел, — пробормотал Лафайет.

— Наверное, эти трусы сдались без боя.

Когда он повернулся, чтобы возвратиться к своему коню, в кустах раздался какой-то треск. Лафайет схватился за эфес своей разукрашенной шпаги, которой снабдил его слуга герцога.

— Ни шагу, или я продырявлю твое предательское сердце! — прогремел голос позади него.

Он резко повернулся и оказался перед угрожающим лицом с усами и перед кончиком шпаги в нескольких дюймах от своего горла. Вооруженные люди выходили из кустов, в которых скрывались, и Лафайет только начал соображать, что на них надеты желтые ливреи слуг леди Андрагоры, когда грубые руки схватили его сзади.

— Вернулся, чтобы порадоваться на свою работу? Или хотел забрать оставшиеся ценности?

Капитан ткнул шпагой в грудь Лафайета.

— Где она, ты, жалкое отродье?

— Но я с-собирался задать вам тот же вопрос!

— Говори, или я не ручаюсь, что мне удастся сдержать моих ребят, которые разорвут тебя голыми руками на мелкие кусочки!