– Что ты несёшь? – брезгливо поморщился я.

– Я не знаю, как тебе удалось убить меня, – размазывая слезы по щекам, простонал Крушитель – Но та дрянь, что выжгла мне лицо там, в Артаре, и в реале меня подпортила. Врачи говорят – синдром Джанкеля. Это нельзя вылечить. Только пересадка кожи.

– Зато ты ещё жив, дубина! – процедил я. – Радуйся хотя бы этому!

– О, да! – сплевывая кровью, осклабился он. – Да лучше бы я сдох! Я потерял всё! Славу, силу, источник дохода. И своё лицо…

Он тяжело дышал, сверля меня взглядом, в котором ненависть смешалась с ужасом.

– Но ты… Ты… Как ты стал…

Слушать я его не стал. Ухватил за глотку, приподнимая над землей.

– Эрик!!

Мама, вцепившись в подлокотники кресла, напряглась, будто силилась подняться.

– Эрик, пожалуйста… – прошептала она. – Не надо…

Я, все еще дрожа от ярости, отпустил похитителя. Он, шурша курткой по металлу, сполз по боку машины и села прямо на землю. Скорчился, баюкая сломанную руку. Я рассматривал его с изрядной долей брезгливости. И это – грозный Крушитель, державший в страхе половину Артара? Это вот нескладное сутулое недоразумение, пытающееся мне гадить исподтишка?

Может, он и прав. Тот персонаж в Артаре – это всё, что у него было. Вершина его достижений в жизни.

– Я убил тебя однажды, – тихо сказал я. – Убью и второй раз, если снова встанешь у меня на пути. И это уже не игра.

Вернулся к матери, получше укрыл её пледом. На улице было прохладно – изо рта при выдохе вырывались маленькие облачка пара.

– Ты в порядке? – спросил я.

Она кивнула, и я покатил её кресло прочь с парковки.

– Эрик! – окрикнул меня Крушитель, когда мы уже удалились на десяток метров.

Я обернулся.

– Как?! – прохрипел он, подавшись в мою сторону всем телом и опираясь на пол здоровой рукой. – Ты же… не человек! Такая силища… Как ты стал таким?!

– Ты сам меня таким сделал, – ответил я, отворачиваясь.