Сердце не билось. Перед глазами пронесся тысяча и один вариант ведения боя. Система выбрала оптимальный.
Рэйн подскочил к Бьянке и выхватил из рук винтовку. Выстрелил в Сущность за спиной Фрея. Сунул оружие застывшей, точно статуя, девушке и побежал. С силой толкнул Дрейка, выведя из-под смертельного взрыва. Боковым зрением уловил движение: Инквизитор метил в тварь. Оценив траекторию пули, Рэйн понял, что у черной мерзости нет шанса. Вдох.
Сердце громко стукнуло и неистово заколотилось. Время снова понеслось вскачь. Бьянка ахнула, сообразив, что чуть не выронила винтовку. Макс, наконец, вставил магазин. Дрейк упал на пол и скупо застонал. Пуля Инквизитора настигла черную тварь.
– Отходим! К лифту! – скомандовал Рэйн.
Отступали быстро. Черный туман готовился к новой атаке и рваными клочьями скользил по стенам. Рэйн на ходу связался со Своком. Лицо пирата появилось в верхнем левом углу визора.
Капитан «Черной Бэтси» тепло усмехнулся:
– Босс, вы чего так долго? Я уже…
– Отставить! Свок, разворачивай «Бэтси» и стреляй в «Зевс»!
– Что?! Ты спятил?!
– Стреляй, мать твою! Залп по ангару! Это приказ!
* * *
Фрэнсис Блэквуд улыбался. Куда они бегут? От Сущностей не уйти, для порождений темной энергии не существует преград в виде стен и бронированных переборок, даже вакуум для них не помеха. Да, Аллерт хороший боец, и доказал это когда с какой-то невообразимой, нечеловеческой скоростью расправился с игрушками Первого. Но прятаться в центре управления? Фрэнсис едва сдержался, чтобы не рассмеяться. Он не имел привычки испытывать жалость к врагу, но эта попытка спастись была такой отчаянной, что он невольно посочувствовал команде «Зевса». Самую малость.
В зале совещаний каравеллы «Дивайн» Первый расслабленно сидел в кресле. Погонщика окружали бойцы в сером камуфляже, хотя защита ему не требовалась. Несмотря на разделяющую «Посейдон» и «Дивайн» пустоту Фрэнсис видел своего подопечного. Чувствовал его, как чувствуют самого близкого и родного человека. Беда в том, что это не человек… Худое бледное лицо, покрытый розовыми шрамами лысый череп и горящие зеленым светом глаза выдавали в нем иную природу. Существо без души.
Фрэнсис обратил к Первому свои мысли: