— Жизнь! — громко провозгласил я и шагнул к Яге, протягивая деревяшку. Моя нога очень натурально скользнула по траве (вот же актер, а!), и я повалился на землю, взмахнув руками. Злополучная табличка описала в воздухе дугу и упала в горящую воду. Получилось!
— Эй, эй, — заволновалась бабка. — Зачем выбросил? Нечестно!
— Случайно, — извинился я, поднимаясь. — Скользко, бабуль.
— Думаешь, обманул, да? — она язвительно прищурилась. — И ведь не додумался, дурья твоя башка, что я по второй проверить смогу.
Она торжествующе вытащила оставшуюся табличку, взглянула, и лицо ее скуксилось.
— Смерть, — разочарованно прошептала старушенция, чуть не плача.
— Ну, вот видишь, значит, на той была жизнь, — я улыбнулся и обнял негодяйку. — Не печалься, бабусь, будет и на твоей улице праздник.
Мужики возбужденно зашумели, а Маруся в восторге показала мне большой палец. Я еле заметно кивнул, мол, да, не поспоришь, я молодец и все такое. И повернулся к Эрику. Тот стоял, с ненавистью глядя на меня, смуглое лицо побледнело от злости. Нормально его разбирает. Впрочем, немудрено, он наверняка уже мысленно составил мой некролог.
Я вопросительно поднял брови. Интересно, что он теперь будет делать? И Эрик не заставил ждать своего решения. Сжав кулаки, перевел взгляд на реку, постоял пару секунд неподвижно и вытащил свиток телепорта.
— Пошел ты, — скрипнул он зубами и, скороговоркой пробубнив заклинание, с громким хлопком растворился в воздухе.
— У–у–у, — разочарованно пронеслось над отрядом, а филин насмешливо заухал.
— Похоже, наш Эрик не так горд, как хочет казаться, раз предпочел позор смерти.
И правда, мог бы придумать что–нибудь позаковыристее. Никакой смекалки у парня!
Верховой приблизился, взял меня за рукав и тихо спросил:
— Что у вас произошло? Ведь не на пустом же месте ты его на спор развел?
— Да забей, — я вовсе не горел желанием рассказывать подробности.
— Он член отряда, и я должен знать.
— Он бывший член отряда. Володь, это личное, поверь.