— Все целы? — послышался голос Нефы из кабины. Девчонка старалась перекричать рев двигателя и вой ветра.

— Жить будем, — коротко крикнул в ответ технарь.

Солдатам досталось основательно, даже не смотря на щиты. У Браса кровоточила рука, Соболь, у которого под энергощитом не было бронежилета, кривясь и шипя от боли, держался за левый бок. Похоже, целых ребер у него там поубавилось.

Можно было порадоваться хотя бы тому факту, что мы перемахнули отметку в шестнадцать метров, и теперь шли прямиком в направлении Узла над пятиэтажными зданиями. Вот только тонкий шлейф серого дыма за нами не внушал мне оптимизма. Теперь к звуку двигателя прибавилось странное подвывание со стороны пробоины.

— Чуб, — закричал я, — насколько у нас все хреново?

— Тебе по шкале от одного до десяти, мля, или по–простонародному?

Я зыркнул за край кузова. Аэромобиль вошел в пространство бесполетной зоны и как раз перелетал полосы заградительных сооружений. К сожалению, я увидел и кое–что еще. Кодло измененных, которое все так же настырно продолжало бежать за нами вслед, даже не смотря на приличное расстояние, которое все увеличивалось. Теперь дым помогал им не сбиться со следа.

— Да хоть в попугаях! Просто скажи, что мы дотянем!

— На немецкую технику грех жаловаться, так что должны дотянуть, — высунув голову в окно, проорал мехвод.

И тут же, словно в насмешку над его словами, по левому борту что–то грохнуло, тряхнув аэромобиль. Шлейф дыма стал черным, а машину начало клонить на бок. Подвывание из поврежденного участа начало больше походить на визг.

Теперь уже ругань послышалась со всех сторон. Особенно от Чуба, который, вцепившись в контур управления, пытался не дать немецкой поделке рухнуть вниз. Но высоту мы все–равно теряли, это чувствовалось.

Вцепившись в защитную дугу кузова, и проклиная весь аэротранспорт на свете, я вновь глянул вниз. Внутри у меня опять все сжалось от мысли, что, при первой же ошибке нашего пилота, меня с большой вероятностью вышвырнет за борт. Мы преодолели вторую линию заграждений, и стоило бы порадоваться, но Ева выдала картинку, от которой мое нутро наоборот сжалось в несколько раз сильнее. Напарница очертила, а затем приблизила фрагмент увиденного мною участка. Оттуда за нами внимательно следил уже знакомый мне измененный седьмого уровня. Точнее так: морда и уши были повернуты в нашу сторону, а вот глаз на уродливой упыриной морде не наблюдалось.

Ронин приподнялся, посмотрел вперед поверх крыши, и снова сел рядом.

— Не долетим, — подытожил он. — Остаток пути придется бежать на своих двоих.