Монк мерил шагами пещеру, то и дело поглядывая на часы. Грей ушел почти час назад. Двадцать минут назад в катакомбах прогремел далекий взрыв – такой силы, что с каменных сводов над головой посыпалась пыль. Наверняка Грей вновь сцепился с тем ублюдком, что обрушил здесь колонну, – с сукиным сыном, вооруженным гранатометом.
После взрыва в проклятых катакомбах наступила тишина. Мертвая тишина.
Могильная.
Монк очень старался не думать о Кэт.
И о девочках.
Он снова взглянул на часы. Расхаживая по пещере взад-вперед, подошел к компьютеру. Понимая, что не разбирается в этом, ничего здесь не трогал – боялся что-нибудь нечаянно повредить; однако постарался бегло осмотреть все, что, убегая, бросил враг.
При всей своей осторожности, снова и снова, словно завороженный, Коккалис возвращался к тому, что слабо мерцало в полутьме пещеры, – к шару, сияющему мягким голубым светом, и к монитору раскрытого ноутбука. Желая хоть чем-нибудь отвлечься, склонился над монитором. Однако по-прежнему держал руку на рукояти «зиг-зауэра» и чутко прислушивался, боясь пропустить приближение врага.
На экране, среди цветущих розовых кустов, поникших лилий и свисающих с веток алых плодов, бродила нагая женщина. Разрешение было таким высоким, что картина казалась живой: на миг Монка охватило искушение протянуть руку и сорвать ягоду с куста. Механическая рука его даже приподнялась от этой мысли. И тут же, словно услышав его желание, женщина на экране протянула руку и сомкнула длинные пальцы на сочной, влажной от росы ягоде.
Что за…
Тут его отвлек шум, доносящийся снаружи, – отдаленный отзвук чьих-то голосов. Монк мгновенно отбежал за колонну, выхватил пистолет и направил его в темное жерло тоннеля, готовый открыть огонь по противнику. Это оборудование он будет защищать, если понадобится, ценою жизни. В нем – единственный шанс спасти его девочек.