Тодор из задней кабины «ЕС145» приказал по радио пилоту:

– Спустись ниже! – Обвел рукой вокруг своей головы, изобразив круг. – И кружи!

И показал на Эйфелеву башню.

Несколько секунд назад пилот сообщил, что их нагоняет другой вертолет. Ведет себя странно, подозрительно. И паранойя пилота оказалась вполне оправданной: задняя дверь второго вертолета отворилась, и из нее едва не вывалился стрелок с автоматом.

За ними гнались – и, очевидно, гнались с самыми недобрыми намерениями.

Тодор приказал пилоту набрать скорость и попробовать оторваться. Тот возразил, что это вряд ли возможно: другой вертолет легче и быстрее, а их набит под завязку оружием и ящиками с оборудованием, не говоря уж о том, что в нем летят шестеро.

Тогда Тодор решил использовать свое преимущество – перевес в оружии и живой силе. Решил дать бой преследователям, повисшим у него на хвосте.

Его вертолет затормозил в воздухе и резко развернулся; преследователи также сбросили скорость и повторили маневр. Две машины, словно рассерженные пчелы, с ревом кружили друг за другом вокруг Эйфелевой башни.

Тодор приоткрыл дверь со своей стороны. В кабину ворвался свирепый ветер, подогретый ярко полыхающим пожаром внизу. Башня высилась, словно железная гора над морем огня. Сквозь ее железное кружево Тодор ясно видел противника. Враги изучали друг друга: каждый использовал короткую паузу, чтобы оценить силы другого.

Но Тодор знал: так не будет длиться вечно. Кому-то придется сделать первый шаг.

Оторвавшись от вражеского вертолета, он перевел взгляд на саму башню. Гордость города, самая прославленная парижская достопримечательность тоже не была забыта в святую ночь Рождества. У ее подножия, словно в насмешку над священным днем, раскинулась гигантская ярмарка сувениров и рождественских товаров. Она привлекла сегодня тысячи людей – как местных жителей, так и туристов, желающих полюбоваться Парижем в праздничную ночь.

Когда на землю явился ад, толпа отдыхающих оказалась заперта в башне. Взрыв газовой магистрали внизу преградил людям пути к выходу. Туристы угодили в ловушку – и бежали, спасаясь от огня и дыма, на верхние этажи.

На одном из уровней башни, этажах в двадцати над Парижем, Тодор увидел каток – и улыбнулся, глядя, как огонь отражается во льду. Среди перепуганной толпы он заметил немало детей – невинных душ, уже развращенных родителями. Подумать только, святейший из святых дней они проводят не в молитве и страхе Божием, а в веселье и развлечениях!

Зрелище это воспламенило его гневом; и в тот же миг ему пришла мысль о том, как оторваться от погони, как отвлечь преследователей.