— Безумству храбрых… — подмигнул мне Леха.

Вскоре мы выбрались наружу. Зенолы забрали в подземном зале все, что могли унести. И, хотя были нагружены, согласились вернуться домой пешком, а нам одолжить Ламуса.

Гордая птица приветствовала меня, с достоинством склонив голову. Я потрепал ее по перьям, чем вызвал ревнивое ворчание Диогена. Забравшись на спину холценгольфа, посадил Сальванку перед собой. Леха сел сзади, и мы, помахав на прощанье зенолам, пошли на взлет.

Пещера Серебряного тумана находилась в одной из скал Стылого хребта. Если бы не Сальвана, непрерывно указывавшая Ламусу путь, мы бы никогда не нашли ее.

Чем выше в горы мы поднимались, тем холоднее становилось. Ветер усилился, он поднимал с заснеженных вершин клубы снега и бросал в нас. Спрятав филина под плащ, я обнял Сальвану в попытке ее согреть.

— Ты же меня не укусишь? — доверчиво спросила она.

От этого простого вопроса меня слегка перекосило. Неудивительно: ночью я волк, днем случаются приступы ярости, что дальше–то будет?

Приземлившись на широком уступе перед входом в пещеру, мы устроили совещание. Решено было, что я останусь снаружи, а Леха с Сальваной войдут внутрь и попробуют обратиться к Духу. Диоген, не желая рисковать, отлетел подальше. Сел под чахлый кустик на краю уступа и прикинулся особенностью рельефа.

Закутавшись в плащ, я спрятался под крыло Ламуса. Здесь можно было хоть немного укрыться от пронизывающего ветра. Холценгольф же словно не замечал холода, стоял и гордо смотрел вдаль, туда, где над замком Снежного рыцаря парили его сородичи.

Вдруг тишину гор прорезал истошный крик. На ходу выхватив меч, я рванул в пещеру. Но, едва войдя, замер на пороге.

Внутри все сверкало, словно кто–то включил мощные прожектора. Напротив меня, вжавшись в стену, стояла перепуганная Сальвана. Приоткрытый рот перекосился от страха, глаза округлились. Она ткнула пальцем в сторону и еле выговорила:

— Га… Га… Гару–Фахтум… Новый Гару–Фахтум…

Я обернулся и тут же зажмурился, ослепленный ярким сиянием. А когда глаза слегка привыкли, разглядел в столбе света Лекса. Он буквально парил в воздухе, сложив ноги в позе лотоса и раскинув руки. Голова приподнята, татуировки сверкают, спираль на лбу вращается все быстрее, шаманский диск на шее раскален докрасна. Но самое главное — глаза. Их не было. Вернее, не было зрачков и радужки, только белки.

Пораженный, я застыл на месте, и тут тишину прорезал голос. Сильный, уверенный, низкий, похожий на грохот лавины.

— Как ты посмел явиться сюда?!

Он исходил от Лешки, губы которого совершенно не шевелились. И эхом отдавался у меня в голове, в каждой клеточке мозга, разрывая его на миллион частей. Нестерпимая резь пронзила насквозь, от макушки до пят. Не в силах терпеть, зажмурившись, я повалился на колени. И сквозь пелену боли почувствовал прикосновение чьей–то руки.