— Кажется, этот последний, — говорит Муха и озирает свежеслепленное воинство Короля Юриса.

— Лучше сосны валить, — бурчит Ржавый. — Я так не горбатился с тех пор, как меня в могильнике присыпало и я сутки завал разбирал. Тогда я хоть ради шкуры своей старался, а теперь ради чего?

— Помолчал бы, — советует Тесто. — Накличешь беду, прогневишь Короля.

— Да пошел ты. Вместе…

Крамольные слова не успевают прозвучать. Голос Юриса, необычайно звонкий, дробящийся, разносится над поляной:

— Спасибо за работу, ребятушки. Услужили, порадовали. А теперь примите в сторону, как бы не зашибло вас ненароком мое чародейство.

Каторжников дважды просить не надо. В разные стороны разбегаются они от снежных людей, последним ковыляет Ржавый, ругаясь под нос.

Король Юрис поднял над головой здоровую руку. В ней он сжимал нож, вытесанный из черного то ли камня, то ли кристалла. Откуда-то из леса, из таежных глубин ударила в нож волна невидимого, но выжигающего глаза света. Смотреть на Юриса стало нестерпимо. Каторжники попятились, закрывая лица руками.

Снег вокруг Короля зашевелился, вздыбился. И разом пополз в стороны. Будто огромные черви торили дорожку под настом от ног Юриса к снежным людям. Доползая до снеговиков, оживший наст принимался дрожать, и дрожь эта передавалась слепленным телам. Уходила в них без остатка, движение под снегом затихало, будто возвращались черви в породившие их недра.

Тогда-то и принимались двигаться сами снежные люди. Все без малого пять сотен снеговиков отряхивали лишний снег, принимая совсем уж человеческие очертания. Смыкались снежные пальцы вокруг копий. Хмурились снежные брови над льдинками глаз.

Даже среди видавших виды каторжников нашлись те, кто не сдержал вопли ужаса. А когда один из снежных воинов поднял копье и вонзил его в спину Ржавого, часть острожников и вовсе бросилась наутек. Далеко, впрочем, убежать им не удалось — снежные люди сомкнулись, заработали копьями и дрекольем. Снег окрасился розовым.

— Не надо бежать, не надо бояться, — крикнул Юрис. — Мои слуги не тронут тех, кто верит в меня.

И правду молвил Король, остальных каторжан снежное воинство оставило в покое. Построившись образцовыми рядами, как на параде, снежные воины ожидали команды. Свежая кровь блестела на их белых телах, точно новенькие ордена.

— Есть ли среди вас те, кто сомневается в моей победе? — спросил Юрис. — Есть ли те, кто испугается идти за мной на Паром, а после на юг?

Шавер потихоньку выбирался из-под коряги, куда загнал его вид пронзенного Ржавого. Он единственный из острожников смотрел не на Короля, а на тундру за его спиной.