За три дня оскорбленная анестезиолог так и не появилась, возможно, ходила другой дорогой…

И в этот раз он бродил неподалеку от домов, дышал, вдыхал весенние запахи и, когда вместе с сумерками дети разбежались по домам, на площадке появился хирург с кошкой в руках. Он прогулялся по периметру, потом забрался под грибок, отпустил кошку и долго сидел, озираясь. Поковырял песок носком, что-то начертал, затем подобрал детский совок и стал зачем-то копать норку. Через некоторое время он огляделся, встал на колени и работа пошла. У дома зажегся фонарь, и его отблески доставали детскую площадку, высвечивали фигуру подполковника, но что он там делал, было не разглядеть. Видимо, он отрыл глубокий и длинный подземный ход и так увлекся, что сам его же и обвалил, однако не расстроился, дорушил остатки, отыскал ведерко, принес воды из лужи и, смочив песок, стал лепить из него крепость или замок — в общем, нечто высокое и угловатое. Еще через десять минут хирург больше не озирался, ползал на коленях вокруг своего строения и что-то подкапывал, прилеплял, подрезал щепочкой, любовался и часто швыркал носом.

Должно быть, строительство подходило к концу, когда к хирургу на спину вскочила кошка. Увлеченный игрой, он попытался стряхнуть ее на землю — она царапала сквозь тонкую майку, — сказал приглушенно:

— Федора, брысь! Не мешай!..

Кошка прыгнула с его плеча, развалив песочный дворец, на столб детского грибка. Подполковник, стоя на коленях, секунду смотрел перед собой и вдруг всхлипнул, размазал по липу грязь выпачканными в песке руками.

— Гадина! Ух ты, гадина!

Вскочил, отодрал перепуганную животину от столба и стал пихать головой в ведерко, потом вмял в песок, навалил его сверху, почти похоронил на месте разрушенного замка, но кошка вырвалась, заорала, а хирург схватил палку и помчался догонять ее.

В тот вечер Шабанов застал кадета пьяным. Похоже, Скалозуб только что ушел, а Олег убирал остатки богатого пиршества. Три пустых бутылки из-под коньяка валялись на полу и две початых стояли на столе среди россыпи фруктов. Увидев Германа, товарищ Жуков заблажил, полез обниматься.

— Герка! Мать ее!.. Гуляем! Сегодня гуляем до утра!

Стал разливать коньяк и пилить ножом твердый и ускользающий лимон.

— Что будет утром? — хмуро спросил Шабанов. — Головка вава, во рту кака…

— Нет, ты стал невыносимый! Ворчишь, как старый дед! Ты зануда, Шабанов, понял? Натуральный зануда!.. Наплевать, что будет утром! Сначала бы спросил, по какому поводу я надрался. А повод серьезный, не пьянки ради… Скажу тебе, Харин — мужик во!.. Ну, давай, выпьем и расскажу.