Хотя мы весьма уважали способности друг друга, никто из нас не питал к другому партнеру особых чувств. Точнее сказать, нам нужны были способности другого. Холмс обладал прирожденной остротой ума и проницательностью, превосходящими его довольно-таки посредственный интеллект; у меня были литературные способности, но не как у журналиста или репортера, а как у сочинителя сказок.

И главное признание в этой исповеди — то, что такого Шерлока Холмса, каким он известен широкой публике по обоим берегам Атлантического океана, просто не существовало. Это чистейшей воды выдумка.

Позвольте мне с самого начала сообщить, что я вовсе не претендую на непричастность к этой выдумке. Я также виновен в обмане, как и человек, выдающий себя за Холмса. (Ради удобства я буду называть его Холмсом на протяжении всей этой рукописи.) Хотя большую часть физических обстоятельств блестящей карьеры Холмса следует отнести на счет человека, известного под именем Холмс, литературный образ Шерлока Холмса с его превосходным интеллектом и способностями к дедукции в криминалистике был обманом, автором которого я должен назвать себя. Нас обоих немало забавляло то, что мы сотворили такой замечательный образ Шерлока Холмса, выдающегося детектива.

Я не говорю, что Шерлок Холмс вовсе не расследовал криминальных загадок. На самом деле он распутал очень большое — больше, чем какой-либо другой детектив — количество разных дел, к великой зависти скончавшегося инспектора Лестрейда. Даже те приключения, которые не были подробно освещены в моих записках, как, например, любопытный случай с гигантской крысой с Суматры, были хорошо известны в Скотланд-Ярде как свидетельство невероятной ловкости Холмса в обращении с фактами.

В одном из моих рассказов, а именно в «Знаке четырех», я вложил в уста Холмса следующую фразу: «Отбросьте невозможное, и то, что останется, каким бы невероятным оно ни казалось, и есть истина». Холмсу она очень понравилась, и после того как рассказы был опубликован, он стал часто повторять ее; ему присуще было тщеславие, и не раз мне приходилось в буквальном смысле слова вырывать его из рук поклонников. Это раздражало его. Ему нравились обмороки молодых девиц и сердечные приветствия зевак, но я беспокоился, что он ненароком может сказать нечто не согласующееся с общепризнанным образом Шерлока Холмса и дать повод для нежелательных расспросов и расследований, в результате которых мы оба поплатились бы карьерой. Тогда я считал, да и теперь считаю, что покров тайны обоим нам был на пользу.