Томас, расправив плечи, последовал за ним, чувствуя, как пачка драгоценных бумаг давит на грудь. В конце концов, другого выбора у них не было — все уже решено.

Не успели они пройти первый пролет, как огромные двери на крыльце распахнулись. На белый мрамор хлынул желтый свет из холла, прочертив в темноте светлую дорожку. В дверях появился черный силуэт человека, взирающего свысока на гостей, и Томас почувствовал, как его сердце забилось чаще. Он ускорил шаг, и, перепрыгивая через ступеньки, в мгновенье ока очутился у распахнутых дверей особняка.

Человеком, встречавшим их, оказался пожилой высокий слуга, одетый в ливрею темно–зеленого цвета с золотистыми выпушками и басонами. Его сухое морщинистое лицо, казавшееся темным из‑за белоснежного парика, ничего не выражало. Оставаясь совершенно бесстрастным, слуга подождал пока Никлас, насторожено поглядывавший по сторонам, поднимется к дверям, и лишь после этого сделал широкий жест, приглашая гостей следовать за собой.

После этого он развернулся и медленно побрел к огромной лестнице, ведущей на галереи второго этажа, не заботясь о том, последуют ли за ним гости, или нет. Томас взглянул на друга, тот коротко кивнул, и спутники отправились следом за своим молчаливым провожатым.

Слуга лорда Рейли провел их по огромному холлу, едва освещенному газовыми рожками на стенах, подвел к мраморной лестнице, плавно поднимавшейся ко второму этажу, и начал медленно подниматься по ступеням, укрытыми пушистыми восточными коврами.

Друзья следовали за провожатым, приноравливаясь к его неспешному шагу, не забывая поглядывать по сторонам. Дом был погружен в полутьму. Огромные залы, высокие потолки, холл, коридоры — все это огромное пространство утопало в полутьме. Казалось, здесь давно никто не живет. Тишину нарушали лишь шаркающие шаги слуги, да стук каблуков гостей, чеканящих шаги по начищенному до блеска дубовому паркету.

Поднявшись по широкой лестнице, друзья попали на галерею второго этажа, прошли мимо балкончиков и свернули в темный коридор, ведущий в левое крыло дома. Пожилой слуга провел их мимо нескольких запертых дверей и остановился у третьей, с сияющей бронзовой ручкой. Оглянувшись, провожатый убедился, что гости стоят у него за спиной и лишь потом бесшумно приоткрыл дверь и отступил в сторону.

Никлас, решительно наклонив голову, двинулся вперед первым, и Маккензи оставалось лишь следовать за своим другом. Протиснувшись в приоткрытую дверь, Томас остановился, пораженный увиденным.

Он ожидал, что их примут в кабинете хозяина, но комната больше напоминала малую обеденную залу. Большая, просторная, с огромными окнами, занавешенными тяжелыми бархатными шторами, она, как и весь остальной дом утопала в полутьме. У дальней стены полыхал огромный камин, и отблески красного пламени плясали на стенах, украшенных старинными картинами. На каминной полке стояли огромные часы, а над ними, на стене, висели скрещенные клинки — старинные кавалерийские сабли, принадлежащие, видимо, предкам хозяина дома.