Томас бросил косой взгляд на охотника за головами, тот приложил палец к губам и кивнул, подтверждая свои распоряжения. Как и было условленно, Маккензи устроился у левого окна в дверце экипажа и принялся сосредоточено разглядывать улицу. Никлас занял свой пост у правой дверцы и так же уставился в окошко, пристально следя за дорогой.

Еще по дороге к Секретариату, Никлас рассказал Маккензи, как следует себя вести в таких обстоятельствах. Прежде всего, не нужно болтать и уж тем более называть имена. Не следовало привлекать к себе внимание посторонних. И обязательно нужно было следить за дорогой, если представиться такая возможность, чтобы всегда знать, как возвращаться. Ник не думал, что гостям лорда Рейли будут завязывать глаза, в конце концов, лорд сам назвал конечную цель путешествия. С другой стороны, случиться может что угодно.

Томас, повинуясь распоряжениям своего наставника, наблюдал за дорогой. Он был возбужден, и чувствовал, как сердце колотится в груди, казалось, прыгая по всей грудной клетке. Толстая пачка документов Макгрегора, заботливо обернутая бумагой, лежала во внутреннем кармане пальто ученого, и порой ему казалось, что проклятая пачка давит на грудь и мешает дышать. Электрическую перчатку Томас натянул на левую руку, и тщательно закрепил ее на запястье, скрыв раструб в рукаве нового шерстяного пальто. Теперь он об этом жалел — перчатка немилосердно сдавливала руку и та постепенно начинала неметь.

Стащив зубами самую обычную перчатку с правой руки, Томас запустил пальцы в левый рукав и чуть ослабил ремешки своего устройства. Потом виновато глянул на Никласа, бросившего на спутника встревоженный взгляд, и с великим трудом натянул обычную перчатку на замерзшие пальцы. Охотник за головами погрозил Томасу пальцем и снова уставился в свое окно.

Брум довольно быстро катил по улицам Лонбурга, лишь иногда останавливаясь на оживленных перекрестках, чтобы пропустить омнибус или конку. Здесь, в самом центре столицы, даже вечером было оживленное движение — по мостовой катили наемные кэбы и экипажи, по тротуарам, в зыбком свете газовых фонарей, спешили по своим делам прохожие. Многие витрины магазинов, расположенных на первых этажах высоких зданий все еще призывно сияли огнями, несмотря на поздний час.

Разглядывая этот человеческий муравейник, Томас даже получал определенное удовольствие — приятно было осознавать, что, не смотря на все опасности и тревоги, жизнь продолжается. Его взгляд задерживался на степенных семейных парах, прогуливающихся по ярко освещенным мостовым под ручку, на шустрых молодых джентльменах, вившихся вокруг симпатичной незнакомки, на стайках уличных беспризорников, высматривающих оставленную без присмотра сумку или раззяву, не следящего за своими карманами. Неужели все это может сгинуть в мгновенье ока? Вся эта жизнь, с ее чудесами и недостатками, так хрупка, что может быть разрушена кучкой людей, стремящихся к власти? Да, конечно, Оркнейская Империя знала, что такое война, знавала она и вторжение неприятелей, да и сама все еще посылала своих сыновей на верную смерть в мясорубку колоний, но все это… Разом? Самое сердце? Нет. Такого нельзя допустить.