Единственным источником света на всем втором уровне оказался фонарик, зажатый в зубах Клэнси, пока тот шарил по шкафам в кабинете Албана.

Все замки и сканеры сетчатки глаза работали и на генераторе резервного питания, и в обычных обстоятельствах этого бы хватило, чтобы удержать снаружи даже Клэнси. Но только если бы они по-прежнему крепились к двери. Кто-то ломом – топором? взрывчаткой? – просто снес их.

Я скользнула вперед, приоткрыв дверь немного пошире, вытаскивая пистолет из-за пояса джинсов.

Победно вскрикнув, Клэнси вытянул зарытую среди сотен других пухлую красную папку. Не тратя времени даром, он устроился у перевернутого стола Албана (скорее всего, его опрокинули еще во время предыдущего обыска) и принялся изучать ее содержимое. Положив папку на одну из широких, плоских ножек, Клэнси взял в руку фонарик. В его глазах отразилось мучительное нетерпение, а меня охватило чувство тревоги.

– Нашел, что искал?

Голова сына президента дернулась одновременно с рукой, которая мгновенно спихнула папку в металлическую корзину для мусора. Мгновение гнев на его лице боролся с раздражением, но, заметив оружие в моей руке, Клэнси остановился на широкой улыбке:

– Нашел… а тебе что, не о чем больше беспокоиться? – Его голос внезапно стал ужасно далеким. – Не о ком?

Он мотнул головой в другой конец кабинета Албана, и не успела я повернуться, как пространство заполнил металлический запах теплой липкой крови. В той стороне, которую я еще не успела охватить взглядом, я увидела на полу их обоих. Толстяк лежал, скрючившись, словно лист, на осеннем дереве. Лиам, чье лицо было цвета льда, упал на него сверху, уставившись на меня немигающими глазами, выцветшими из ярко-голубых до мутно-серых. Его рука была вытянута над Толстяком, словно он пытался защитить друга, а теперь ладони, еще недавно сжимавшие мое лицо… лежали в луже темной жидкости, растекавшейся по бетонному полу.

Пистолет выскользнул из моей руки.

Наблюдая за мною все с той же улыбкой, Клэнси обошел стол Албана и бросил в мусорную корзину зажигалку.

– Неправда, – с усилием подумала я. Не они. И заставила себя взглянуть на них еще раз. Всмотреться получше в эту ужасную картину. Очки Толстяка оказались в золотой оправе, хотя она была серебряного цвета, а волосы Лиама – длиннее, чем сейчас, и в отличие от меня Клэнси не знал, как они завиваются на концах.

Очень правдоподобная, почти безупречная имитация. Но не они.

Я позволила Клэнси подойти, поверив в то, что он может выскользнуть в коридор, пока я упиваюсь своим горем. Бормоча что-то низким хриплым голосом, парень подошел достаточно близко, чтобы я почувствовала его теплое дыхание на щеке и врезала ему кулаком по горлу.