— Он либо мертв, либо больше не в фаворе, — пробормотал я, занимая место на самом краю трибуны слева. — Знаешь, Себастина, если бы мне кто-то сказал прежде, что Аррен л’Калипса потеряет благосклонность Императора, я бы сначала обозвал его идиотом, а потом отослал бы в Череп-На-Костях для более детального дознания.

— Удивлен слышать, что вы столь озабочены судьбой упомянутого тана.

Я скрипнул зубами.

— Неприлично подслушивать, а потом еще и вмешиваться в чужие разговоры, тан… Как вас там?

— Вы прекрасно помните меня, — улыбнулся Рутон л’Ваншар, приподнимая цилиндр в приветствии, — смею я себе польстить.

Что-то меня зацепило в этой улыбке. Она вышла наглой, самоуверенной и донельзя мне противной, но… Знакомой? Могу поклясться, что я видел эту улыбку раньше! Я прикоснулся к Голосу и распалил его на всю мощь.

— Ответьте мне, тан л’Ваншар, мы с вами раньше не встречались?

Он улыбнулся еще шире, поправил на носу очки с черными линзами, которые становились модными в последние годы.

— Нет, мой любезный тан. Мы с вами, увы, никогда в прошлом не встречались и дел общих не имели.

Чистая правда, он не солгал ни в одном слове, если мой Голос меня не обманывает, конечно.

— А для вас подслушивание из темноты есть профессия, не так ли? — продолжил он. — Как вы относитесь к своему положению в обществе? Оно устраивает вас, мастер над шептунами?

Я повернулся к нему боком и посмотрел вниз, на площадь, полную подданных, стараясь показать всем своим видом, что разговор окончен. Чужестранец хмыкнул и направился обратно, к своим коллегам, таким же тэнкрисам, как и все другие, но в то же самое время таким чужим!

— Себастина, ты помнишь все, что с нами случалось в прошлом?

— Каждую секунду.

— Мы когда-нибудь встречались с этим мерзким таном?

— Никогда, хозяин, я бы узнала его.

— Хм.

Над собравшимися в это морозное утро витали яркие, особенно на фоне блеклых зимних тонов, облака массовых эмоций. Насыщенные, бурлящие, постоянно перемешивающиеся. Кажется великой несправедливостью, что во всем мире лишь я могу все это видеть! Кажется, я понимаю, что именно чувствовала Кименрия, смотря глазами других, будучи не в силах описать увиденное.

— Тан л’Мориа.

— Здравствуйте, господин Морк.